Суд времени. Выпуски № 23-34
Шрифт:
Материалы по делу.
Из статьи Владимира Панченко «Секреты Валуевского циркуляра 1863 года»: «В истории украинского языка было немало драматичных моментов: он не раз официально запрещался, ставился „под сомнение“, лукаво выдавливался из различных сфер обихода царской (в XIX веке) или же советской (в XX веке) властью ради „общерусского языка“… Украинский язык объявлялся результатом польской (или австрийской) интриги, попытки отстоять его права отождествлялись с сепаратизмом и национализмом; отказы украинцев от одного языка всячески поощрялись…».
Владимир
Млечин:Придется объяснить — не все так хорошо знают эту ситуацию. В 1863 году председатель Киевского цензурного комитета обратился к министру внутренних дел России с протестом — он не хотел издавать евангелие на украинском языке. С какой стати на этом языке должны издаваться религиозные книги!?! Министр внутренних дел с ним согласился и обратился уже к императору Александру II. И в записке было написано: «Никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может». И император Александр II с ним согласился и, находясь в курорте, в Эмсе издал указ. Вот давайте мы его сейчас…
Затулин:Вы упустили первую часть фразы, которую процитировали…
Млечин:Если можно указ, я был бы благодарен…?
Кургинян:А процитируйте, пожалуйста, полностью.
Затулин:Процитируйте с начала этой фразы? Потому что Вы её концовку процитировали.
Млечин:Давайте, мы послушаем лучше императора.
Материалы по делу.
Указ императора Александра II, май 1876 года: «Не допускать ввоза в пределы Империи каких бы то ни было книг и брошюр, издаваемых на малороссийском наречии. Печатание и издание в Империи оригинальных произведений и переводов на том же наречии воспретить. Воспретить также различные сценические представления и чтения на малороссийском наречии, а равно печатание на таковом же текстов к музыкальным нотам. Не допускать к исполнению никакие пьесы и чтения на малороссийском наречии».
Млечин:Не означает ли это, Владимир Владимирович, вот этот вот фактический запрет на язык, на издание религиозной, научной и учебной литературы на украинском языке. Фактически, это запрет на украинский театр, если нельзя исполнять на украинском языке, следовательно, нет смысла писать. Не было ли… Такие меры принимавшиеся всё-таки, одну фразу договорю только, тем-то, что и заложило обиду? И она существует.
Корнилов:Я вот начну с первой части Вашего /выступления/ — на счет того, что есть на Украине и такое мнение. Конечно, есть. Мало того, 5 лет это вообще было государственной идеологией — последние пять лет. То есть то, о чем мы говорили с Вами.
Млечин:То есть всё серьёзно представлено.
Кургинян:Серьёзно — враждебное мнение!
Корнилов:То же самое мы можем говорить — а в Российской империи были разные периоды, когда преследовали и русскую книгу. И вводили цензуру, и запрещали печать, и в том числе, религиозной литературы. И выкидывали в реку Донец, ту же, тонны этой самой
Затулин:Протопоп Аввакум…
Сванидзе:Полминуты добавляю.
Корнилов:Но, Вы знаете, сейчас сторонники той теории, которую Вы упоминаете, которые часто цитируют данные указы, причем, как и Вы, упуская некоторые части фраз, они приводят там где-то 100–150 документов, которые в Российской империи где-то издавались, где вводились какие-то ограничения. Которые чаще всего никто не соблюдал, как всё в Российской империи было.
Но! Я Вам хочу сказать, что в Советском Союзе тысячами, десятками тысяч издавались документы, которые запрещали русский язык, насаждая украинский язык! Значит ли это, что Россия была колонией Украины?!?
Млечин:Владимир Владимирович, то, что совершалось в Советском Союзе, все эти преступления — разговора нет!
Корнилов:Нет — нет! Подождите, я Ваш тезис беру…
Млечин:Слово колония я отвергаю! И с этого начал. Я просто Вас спросил, чтоб Вы высказали своё мнение по поводу того, что вот это было. И не стали ли такие меры причинами этих проблем?
Корнилов:Господи, я хочу сказать, что вот этот тезис об отсутствии малороссийского языка активным образом распространяли сами малороссы. Я Вам сейчас массу процитирую…
Затулин:Для начала, извините, Владимир Владимирович, я всё-таки хочу, поскольку я заострил на этом внимание.
Млечин:Вы не хотите Владимиру Владимировичу дать слово!?!
Кургинян:Я передаю своё время.
Затулин:Та фраза из Петра Валуева, которую Вы процитировали, кончается так, что нет малороссийского языка, нет и быть не может. А начало фразы такое — малороссияне негодуют! Смысл — негодуют и утверждают, что малороссийского никакого отличного языка … Валуев в этой фразе передаёт, якобы или на самом деле, точку мнения малороссиян.
Корнилов:Ссылаясь на общественное мнение!
Млечин:Но это чудный документ бюрократический!
Затулин:Но теперь послушайте меня внимательно…
Млечин:Конечно, он так и составляется. Вы тоже меня можете послушать.
Затулин:Послушайте меня, чуть-чуть, внимательно…
Млечин:И Вы тоже можете меня внимательно послушать!
Затулин:Обязательно.
Сванидзе:Господа, на самом деле время истекло.
Затулин:Я только хочу сказать одно. Этот документ был написан в разгар войны! 1863 год — это польское восстание. И проблема, которая стояла тогда, заключалась в том, что поляки, восстав против Российской империи, пытались возбудить недовольство на Украине. Они всегда рассматривали её как свою часть, не только в XIX, и в XX веке так считали.
Сванидзе:Спасибо.
Млечин:Значит, у министра внутренних дел были основания опасаться, что украинцы могут перейти на сторону Польши — это следует из Ваших слов!?!