Суд жестокий и прекрасный

Старк Стейша

Тибрис замер, но расслабился, когда Вайсер ухмыльнулся и хлопнул его по спине. Я опустила капюшон своего плаща, и ухмылка Вайсера погасла, когда он посмотрел на меня. Он бросил взгляд на Тибриса.

— Ты не говорил, что приведешь свою сестру.

Тибрис прочистил горло.

— После Прис… после всего, что произошло, я был еще более осторожен, чем обычно, с записками, которые отправлял. У меня было достаточно контактов с моей стороны, чтобы помочь мне найти ее, но я знал, что нам нужно

приехать сюда.

Вайсер просто кивнул, некоторая напряженность покинула выражение его лица. Его глаза смеялись надо мной.

— Ты всегда ходила за нами по пятам, как потерявшийся щенок.

— Этот потерявшийся щенок бешеный, — сказала я ему.

Тибрис вздохнул.

— Насчет этого она права. Мы можем где-нибудь присесть и поговорить?

Женщина, которая открыла дверь, ушла. Но на наш вопрос она просунула голову в дверь.

— Заходите и поешьте, — сказала она.

Я слишком нервничала, чтобы позавтракать этим утром, и теперь мой желудок заурчал при мысли о еде. Здесь я чувствовала себя… в безопасности. Ну, настолько в безопасности, насколько это возможно в столице.

Вайсер покачал головой, глядя на нее.

— Всегда подслушивает.

Но по его любящему выражению лица было ясно, что он не винит ее за это.

— Марджи готовит лучшую курицу в городе.

Она отмахнулась от этого, но ее щеки покраснели.

— Вымойте руки, прежде чем садиться за мой стол, — сказала она. — Все вы.

То, как она взяла на себя руководство, напомнило мне мою собственную мать. И Асинию. У меня болело в груди, но я последовала за Вайсером, когда он повел нас в маленькую уборную.

— Я не думал, что у тебя будет доступ к воде, — сказал Тибрис, когда я умывалась.

— Мы обосновались в трущобах не просто так. Когда-то это был сиротский приют, и никто не замечает, когда люди приходят и уходят в любое время дня и ночи, — сказал Вайсер.

— Но нас достаточно, кто живет здесь и вносит свой вклад, чтобы мы могли наслаждаться некоторыми удобствами.

Тибрис вымыл руки, и Вайсер повел нас на большую кухню. Марджи уже поставила на стол три тарелки с цыпленком и ломти свежего хлеба.

— Спасибо, — сказала я ей. — Ты не голодна?

Она посмотрела на меня, и выражение ее лица немного смягчилось.

— Я уже поела. И пожалуйста.

— Сядь с нами, Марджи, — сказал Вайсер.

Она принесла три чашки воды, и Вайсер забрал их у нее.

— Ты можешь говорить свободно в присутствии Марджи, — мягко сказал он.

Я сама стала более чем немного подозрительной и параноидальной с тех пор, как покинула нашу деревню. Но по какой-то причине Марджи сразу успокоила меня. Вероятно, это была веская причина не доверять ей.

—

Я потеряла свою дочь из-за лжи короля, — тихо сказала Марджи, прерывая мои мысли.

— Они вырвали ее у меня из рук и отвезли в замок. Она была сожжена в прошлом году в День Богов.

Марджи распахнула верх своего платья, обнажив неровный шрам, который тянулся от одной стороны ее горла вниз по груди.

— Затем они попытались убить меня. Но я выжила.

Я уставилась на шрам. Так была убита моя мать? Тибрис по-прежнему отказывался рассказывать мне, а я перестала спрашивать.

— Мне жаль, — сказала я.

Я слышала то, чего не сказала Марджи. Все, что она делала, было во имя ее дочери.

— Мне сказали, что король Сабиум лгал все это время, — сказала я.

— Наша магия вообще не достается богам.

Марджи вздохнула.

— Нет

— Как ему это сошло с рук? А его отцу? А его отцу до него?

— Я задала этот вопрос нарминою вскоре после того, как у меня забрали мою дочь. Вайсеру потребовались месяцы, чтобы найти ее.

Она бросила на Вайсера нежный взгляд. Он взял ее за руку и сжал ее.

Лориан упоминал нарминоя.

— Возможно ли мне поговорить с ней?

Вайсер пожал плечами.

— Если она будет чувствовать себя в здравом уме в тот день.

Казалось, что нарминои поддались тому же безумию, что и видящие в конечном итоге.

Тибрис нахмурился. Я знала, о чем он думал. Неужели так бы люди в конце концов заговорили о маме?

Вайсер, похоже, осознал, что сказал, потому что бросил на нас извиняющийся взгляд и жестом попросил Марджи говорить.

Она сделала глоток воды.

— Согласно нарминои, все это началось, когда боги спорили между собой. Они ожидали того времени, когда союзы между королевствами распадутся, и они отвернутся друг от друга — как в конечном итоге делают разумные существа. У каждого из богов была теория о том, какое королевство переживет такую войну. Боги спорили об этом веками, пока, наконец, не согласились на испытание.

Тибрис скорчил мне гримасу, и я кивнула в ответ. Чем мы были, кроме развлечения для богов?

Марджи слабо улыбнулась нам.

— Фарик, бог знаний, дал людям артефакт. Тронин, бог силы, дал эльфам три артефакта. И Бретис, бог защиты, неохотно заинтересовался гибридным королевством на западе. Люди, которые каким-то образом процветали — даже после отделения от фейри. Бретис пожертвовал нечто, обладавшее такой силой, что Тронин и Фарик немедленно позавидовали.

— Что боги дали каждому королевству? — я спросила.

— Нарминоя не могла мне сказать.

Она кивнула на мою тарелку.

— Ешь.