Суд жестокий и прекрасный
Шрифт:
Один взгляд на нее, и было очевидно, что этого не произойдет. Ее лицо было белым, как кость, и она казалась странно хрупкой.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Я открыл дверь шире, и она вошла. Это был ужасный день, и я провел большую его часть рядом с Сабиумом. Моя голова раскалывалась от редкой головной боли. И все же, в тот момент, когда вошла дикая кошка, мой член затвердел в предвкушении.
Я нахмурился, и Приска приподняла одну бровь.
— В чем твоя проблема?
Иногда мне хотелось иметь возможность поговорить с
— Мои проблемы — это мои собственные.
Выражение ее лица стало холодным.
— Возможно, это нужно изменить.
Я махнул рукой так, как, я знал, она ненавидела, жестом предлагая ей говорить.
Она сердито посмотрела на меня, но глубоко вздохнула.
— Тебе что-то нужно в этом замке, и мне не помешала бы твоя помощь. Я думаю, мы должны работать вместе.
— Ты хочешь, чтобы я помог вытащить твою подругу.
Она изучала меня, как будто задаваясь вопросом, можно ли мне доверять. Я стиснул зубы. Эта женщина.
Но тебе нельзя доверять.
Я отогнал эту мысль и сосредоточился на Приске, когда она начала расхаживать по комнате. У нее были темные круги под глазами. Я обдумал все, что знал о ней, и моя кровь застыла в жилах.
— Ты планируешь вытащить их всех. Ты с ума сошла?
Она вздохнула.
— У меня есть план.
Я наблюдал за ней, и она пожала плечами.
— Прекрасно. У меня есть зачатки плана.
Конечно. Приска не удовлетворилась бы освобождением одного заключенного из королевской темницы — подвиг, который никогда не совершался раньше. Нет, она каким-то образом вообразила, что сможет вытащить их всех. И с ее силой, скорее всего, она смогла бы. Но она никак не могла вывезти их всех из города.
И все же…
Даже если бы она не смогла их вытащить, какой хаос воцарился бы, когда король узнал бы, что его пленники пропали? Это было бы идеальным отвлечением для моих собственных планов. Возможно, вмешалась бы судьба, и мы оба смогли бы получить то, что нам нужно. Надежда была почти чуждым ощущением на этом этапе моей жизни, но я чувствовал ее притупленную грань.
— Сколько заключенных там, внизу?
— Триста девять.
Я поморщился. Приска выпятила подбородок. Упрямая, как мул.
— Ты уверена, что все они..
— Гибриды? Да. Воров и убийц сажают в городскую тюрьму. Сегодня я узнала и кое-что еще. Эти камни океартуса? Они здесь не просто так. Король не просто сжигает гибридов. Сначала он их осушает.
Это имело смысл.
Она уперла руки в бока.
— Итак, если ты надеешься ослабить короля…
Я улыбнулся.
— Это то, что я делаю?
Она посмотрела на меня со своим дерзким маленьким носиком, и я не смог удержаться от улыбки. На ее лице промелькнуло удивление, но она быстро оправилась.
— Король станет еще могущественнее после Дня Богов. Что-то подсказывает мне, что ты предпочел бы, чтобы этого не произошло,
Я
Приска одарила меня той понимающей улыбкой, от которой мне захотелось придушить ее. Или поцеловать. Или и то, и другое.
Я потерялся в фантазии о том, как моя рука сжимает ее горло, в то время как я вхожу в нее, давая понять, что я все еще главный.
— Лориан?
Румянец окрасил ее скулы. Она догадалась, куда ушли мои мысли. Это отвлечение должно было прекратиться.
— Когда я привел свою целительницу к твоей подруге, мы использовали туннель. Он существует уже много лет, и благодаря железу охранники перерезают глотки заключенным, даже если бы им удалось каким-то образом выбраться из своих камер и найти потайной вход, они были бы слишком слабы, чтобы добраться до конца туннеля.
Удивление и победа блеснули в ее глазах.
— Я знаю о туннеле. Я обыскивала подземелье в поисках этого входа. Ты скажешь мне, где он?
— Да.
Я мог видеть, как ее разум мгновенно обрабатывал эту информацию, когда она корректировала все планы, которые строила. Очаровательное создание.
— Где заканчивается туннель?
— Центральный рынок. Десятилетия назад рынка не существовало. Это была исключительно площадь казней. Туннель позволял охранникам выводить заключенных прямо на смерть.
В День Богов улицы были бы красными от крови. Даже такой человек как я, которого мало заботили страдания других, мог почувствовать, что это мерзко.
Приска вздрогнула и повернулась, чтобы еще немного походить. Каждый раз, когда я наблюдал за ее планом, я невольно становился все более заинтригованным. Она всегда соображала быстро — тот факт, что она выжила после того, как мы оставили ее в тот день, был доказательством этого.
Мой разум снабдил меня воспоминанием о ней, лежащей рядом с Галоном, с бледной кожей — такой бледной, что казалось, будто она уже мертва. То, как она умоляла меня, а затем ее глаза горели, безмолвно клянясь отомстить.
Эта искра почти погасла, как один из костров Ритоса. Мои руки сжались в кулаки при этой мысли. Впервые я почувствовала что-то, что могло быть… сожалением.
Она повернулась и пристально посмотрела на меня.
— Твои глаза меняются, — сказал я.
Это было опасно для нее. И все же, как будто что-то внутри меня открылось, когда я смог увидеть золотые искорки в ее глазах.
— Я знаю, — вздохнула она. — Сейчас трудно найти чары.
Я начинал понимать, что ненавижу это, зная, что она скрывается по замку, используя магию, для которой, если честно, у нее должны были быть годы, чтобы тренироваться, а не дни. Я ненавидел то, что она часто бывала в подземельях, где все, что требовалось, — это одно неверное движение, один момент невнимательности, и она была мертва.