Суд жестокий и прекрасный
Шрифт:
Тот факт, что она каким-то образом заставила меня вот так заботиться о ней — до такой степени, что я был рассеян, занятый своей собственной задачей…
Я сердито посмотрел на нее.
— Ты слишком многим рискуешь.
Она бросила на меня тот настороженный взгляд, который сказал мне, что она хотела мне что-то сказать, и мне это не понравится.
— Покончи с этим.
Она говорила небрежно, но было легко заметить страх, промелькнувший на ее лице.
—
Значит швея будет мертва.
— У тебя лицо убийцы, — пробормотала она. — Я не хочу, чтобы она умерла, Лориан.
Тот факт, что швея еще ничего не сказала, вероятно, означал, что она надеялась дождаться удобного случая, чтобы воспользоваться этой информацией. В любую секунду Приску могли арестовать. Мои инстинкты требовали от меня устранить угрозу.
— Тогда убеди ее не говорить ни слова. И быстро.
— Расскажи мне что-нибудь, — внезапно сказала она.
Почти отчаянно.
— Один из секретов, которые ты скрываешь. Пожалуйста.
Я изучал ее лицо. Ее глаза были прикованы к моим, она прикусила зубами нижнюю губу. Это было похоже на какое-то испытание. И по какой-то причине я хотел пройти его.
К сожалению, я не мог рассказать ей свои собственные секреты. Если бы она точно узнала, почему я здесь…
По какой-то причине мысль о том, что она смотрит на меня со страхом и отвращением, заставила мой желудок скрутиться.
— Король, — сказал я хриплым голосом. — Что ты знаешь о нем?
Она нахмурилась, явно не ожидая такой темы.
— У него есть сын, Джамик, который находится в одном из королевских поместий. Джамик пережил девятнадцать зим, — сказала она.
— И он, вероятно, вернется на бал в честь Дня Богов. По слухам, он редко видится с королем.
Она нахмурилась еще сильнее, и я наклонил голову.
— В чем дело?
— Так сказала моя мать. Она настояла, чтобы я нашла принца.
Она выглядела усталой. Выжатой. И все же, пришло время ей узнать хотя бы часть того, что делало Сабиума таким опасным.
— Возможно, ты захочешь присесть.
Ее глаза сузились, глядя на мое лицо, но она села на длинный диван.
Я глубоко вздохнул.
— Это прапрадедушка короля начал войну с фейри.
Она кивнула.
— И что ты знаешь о сыне Регнера?
— Его звали Кротопос. Кротопос умер, но его жена была беременна, и его сын Эйбриас — внук Регнера — занял трон. Сына Эйбриаса звали Хиарнус — отец Сабия..
Я не был удивлен, что Приска знала это. Большинству жителей деревни рассказывали о королевской семье больше, чем о языках или элементарной математике.
Было непривычно говорить о короле с кем-то, кроме моих людей. Но я заставил себя продолжать говорить.
—
Ее нахмуренное лицо усилилось, за ним немедленно последовало недоверие. Приска вскочила на ноги.
— Это невозможно. Магия работает не так.
Что-то, что могло быть предательством, напрягло ее плечи. Я поймал ее за руку, когда она двинулась к двери.
В редкий момент уязвимости она попросила открыть секрет. И теперь она думала, что я лгу ей.
Нет, я понимал. Она надеялась, что я лгу ей. После всего, то что она узнала, это было осознание, которое ранило бы сильнее всего. Ее собственный отец умер, потому что у ее брата осталось совсем немного силы. И все же король был почти бессмертен.
— Я не играю в игру. Регнер был королем, который начал забирать силу у своих подданных. Ты не думаешь, что возможно, что он смог бы найти способ имитировать фейри и прожить долгую жизнь?
Она сглотнула, ее пристальный взгляд изучал мое лицо.
— Но это означало бы… Убивает ли он мальчиков, которых называет своими сыновьями?
— Вероятно.
— Но как он попадает в шкуру младших мальчиков?
— Изменить внешность легко, если у тебя есть доступ к правильному виду магии, — я приподнял ее ожерелье, приподняв бровь.
— Небольшое обаяние — это одно. Ты говоришь о том, чтобы полностью изменить его внешность.
— Это достаточно легко сделать с украденной силой. Часто мальчиков отсылают на время, когда они из мальчиков превращаются в мужчин. Таким образом, ему не нужно быть точным с их особенностями.
Она стряхнула мою руку, снова поворачиваясь, чтобы расхаживать по комнате. Я никогда не пойму, как у женщины не закружилась голова.
— Сабиум стареет, — пробормотала она. — По крайней мере, снаружи. Это только вопрос времени, когда он снова инсценирует свою смерть. А затем тайно убьет мальчика, которого растил как своего сына.
Она повернулась и встретилась со мной взглядом.
— Он действительно такой злой?
Я обхватил ладонями ее щеки. Ее кожа была мягче, чем имела право быть.
— Он хуже. Он убежден, что его действия направлены на всеобщее благо.
Приска
Тихих вечеров после ужина больше не было. Начали прибывать представители из деревень, и каждый вечер начинались танцы, которые продолжались до раннего утра.
Ожидалось присутствие королевы, а значит, и ее фрейлин. Каждый вечер после танцев я отводила Тибриса в подземелья. Он также начал навещать других заключенных и обрабатывать раны у них на плечах. Каждый раз, когда мы поднимались по лестнице в подземелье, он выглядел все более усталым.