Судьба цивилизации

Борзых Станислав Владимирович

Стоит это повторить опять. Земля – это рядовая планета, вращающаяся вокруг более или менее обычной звезды где-то на задворках галактики с миллиардами таких же систем. Тот факт, что здесь возникла жизнь – или была занесена, не важно – свидетельствует лишь о том, что она местечкова по самому своему определению, но также, естественно, по содержанию. На нечто более серьёзное рассчитывать в таком случае нельзя – но это не мешает нам это пробовать.

Можно чуть ли не биться об заклад, что любой иной – т.е. не земной – интеллект столь же локален, что и наш собственный. Довольно сложно представить себе, что где-то обстоятельства потребовали бы того, чтобы существо стало космическим по своим характеру и масштабам деятельности. Тому есть

множество причин, но смысл заключается в том, что гораздо проще и легче – да и логичнее – развить местный разум, а не вселенский – если в принципе себя этим утруждать, когнитивные экзерсисы чрезвычайно дороги в энергетических терминах, а потому лучше без них, это, между прочим, касается и человека.

Даже если это не так, то это верно в отношении нас самих. Мы можем сколько угодно восхищаться собственными достижениями и фантазировать по поводу тех, что ещё грядут, но это не изменит самой нашей сущности. Мы вполне обычные животные, которые приспосабливаются к окружающей среде и отчасти её трансформируют – не стоит обольщаться, это свойственно любому организму, например, кислород, которым мы дышим, произвели бактерии или водоросли, версии разнятся – и сверх этого постулировать что-то, по меньшей мере, недальновидно, а то и наивно.

Да, несколько последних столетий показали довольно ощутимый прогресс – пусть и понимаемый в таком качестве исключительно нами – и мы сделали, казалось бы, невозможное, но нет, из этого не вытекает то, что сколько-нибудь изменилась наша природа, а та пригвождает нас намертво к Земле – причём не только метафорически, но и напрямую, через гравитацию. Мы способы сегодня отчасти вмешиваться в свои гены, но на фундаментальном уровне приматами мы быть не перестаём.

В отношении нашего интеллекта это говорит о том, что мы не сумеем приобрести ту перспективу, к которой мы так стремимся, а нередко и постулируем её достижение. Мы есть довольно тривиальные создания, которые просто возомнили о себе то, что нам не присуще. Вероятно, покорение космоса или разумные личные помощники-роботы – а равно и многое другое – и звучат увлекательно и будоражат наше весьма ограниченное и не особо интересное с точки зрения результатов его деятельности воображение, но им вряд ли суждено когда-либо сбыться – впрочем, последние всё-таки более реальны хотя бы оттого, что они уже с нами, пусть и не такие интеллектуальные, как это преподносится. Это не мешает нам продолжать мечтать, но надо понимать, что кроме фантазии здесь больше ничего нет.

Всё это говорит о том, что расширение масштабов нашей перспективы проблематично по достижении порогового значения, в которое мы, судя по всему, уже упёрлись – или очень к тому близки. Дальше идти невозможно – присутствует шанс того, что мы ещё в пути, но он довольно мал, учитывая то, что с некоторых пор мы движемся количественно, а не качественно, т.е. банально увеличивая число исследователей и соответствующих центров, а не совершая настоящие научные революции, но не обозначаемые в таком качестве. Это не значит, что больше не будут появляться новые гаджеты и технологии, а также свежие идеи и гипотезы, но это свидетельствует о том, что уровень сложности наших теорий и предположений больше – почти наверняка – не растёт.

Этому отчасти и по видимости противоречит то, что вроде бы наблюдается как раз обратное. В действительности, однако, важен не внешний их вид или математический аппарат, который их обслуживает, но потенциал нашего мозга, который мы скорее всего используем уже по максимуму – или очень близко к тому. Помимо прочего, очевидно, что сегодня учёных как никогда много, но при этом мы не видим истинных прорывов. Дальнейший прогресс станет осуществляться постепенно, через накопление и систематизацию, и это вполне резонно ожидать принимая во внимание то, что мы по своей сути обычные приматы. Однако при чём тут понятие естественности и наше его интуитивное понимание?

Как и всегда, надо иметь в виду, что нам доступно, а до чего бы добраться не в состоянии. Примеряя на себя роль беспристрастного наблюдателя, мы должны отдавать себе отчёт в том, что сколь бы объективными – в нашем представлении, разумеется – мы ни были, будучи животными мы ограничены этой своей звериной – без негативных коннотаций – природой. Выяснить в таком случае, что нормально, а что – нет, можно только на определённом уровне, на котором мы потенциально способны пребывать.

Даже если мы и превзошли своих предков охотников-собирателей в когнитивной области, мы не перестали при этом быть людьми со всеми ментальными – и всеми остальными – недостатками – и достоинствами – характерными для нашего вида. Мы не должны думать о себе как о ком-то, кому не поставлены никакие пределы – неважно, в какой сфере, печально, что в отношении интеллекта наш здравый смысл перестаёт работать, и мы начинаем верить в сказки, хотя по поводу всего прочего вполне трезвы – но как о тех, кто является представителем местной фауны, не больше и не меньше. Из этого вытекают многие следствия и выводы, о которых ещё пойдёт речь ниже, но здесь нужно отметить только одно.

Мы не в состоянии понять, что естественно, а что – нет – и многое другое, ради справедливости необходимо отметить, что только в своём невежестве мы поистине прекрасны. Дело даже не в том, что мы можем ошибаться, заблуждаться и самообманываться – и об это не стоит забывать – но в том, что нам навеки уготовано оставаться людьми – весьма сомнительно, чтобы мы сумели однажды проводить генетические манипуляции такого уровня, который бы перечеркнул этот императив, но и в таком случае наша локальность никуда не исчезнет, у нас в принципе нет какого бы то ни было космического материала, чтобы вырваться с Земли. Что бы это в реальности ни значило, очевидно, что этого мало для того, чтобы получить настоящую картину действительности. Однако давайте двигаться дальше. Следующее возражение нашему определению естественности касается либо нашей невнимательности, либо неспособности видеть все или же все важные причинно-следственные связи.

Начать следует с того, что вряд ли найдётся тот, кто сможет точно определить данные их характеристики. Что означают полнота и критичность никто не знает, но зато мы, по крайней мере, способны – или нам нравится так думать, это не исключено – осознать, что это существенные оговорки, которые нуждаются в том, чтобы их озвучили. Во многом решение – или, что более вероятно, их совокупность – упирается в наши представления о мире, но нужно хотя бы отдавать себе отчёт в том, что и то, и другое качество триггеров и их следствий важны для понимания нормальности. Всё это очень интересно, но что нам делать со всем этим?

Очевидно, наша задача разбивается на две части. Во-первых, мы должны понять, что значат тотальность и существенность и почему их достижение нам недоступно, причём вообще. Одно с другим – что бы это ни было – соединяется множеством нитями разного качества и количества – если вам нравится это сравнение, то и несхожих толщины, упругости, длины, материала и т.д. – и учесть их все необходимо для того, чтобы выяснить, что надо учесть, а что – нет. Кроме того, не совсем понятно, что является следствием, а что – причиной, так что это дополнительно усложняет нашу работу.

Во-вторых, нам следовало бы узнать, откуда проистекают наши затруднения с тем, чтобы либо снять их – это наиболее желательно, хотя и по всей видимости неосуществимо в принципе, впрочем, некоторый прогресс всё-таки возможен или уже был достигнут до сих пор – либо иметь в виду как нечто данное и непреодолимое, но оттого не менее реальное. С последним почти наверняка возникнут сложности, ведь нам неизвестны все препятствия, а те, что нам знакомы, вовсе не обязательно таковыми являются или же имеют те качества, которые мы замечаем – включая и их потенциальное форсирование. Начнём по порядку.