Судьба Десятой
Шрифт:
— Нам нечего здесь больше делать, — спорит Адам. — Часть людей получила Наследия. Сетракусу Ра этого уже никак не изменить. Он опоздал.
— А вдруг это не так? — возражаю я, глядя на Святилище через плечо. — Вдруг, попав туда, он сможет… ну, не знаю… отменить все, что мы сделали, к примеру. Или как–то навредить Сущности.
Адам хмурится.
— Он держал под ногтем твою планету больше десятка лет, но так и не смог отнять у тебя Наследия. Навсегда, по крайней мере.
— Потому что Лориен был тут, — настаивает Марина. — Он прятался тут, а теперь его нашли. Мы не можем позволить
Адам вскидывает руки.
— Ты просто уперлась рогом!
Я отвожу взгляд от Адама в сторону посадочной площадки, заполненной бесполезными скиммерами, и, конечно же, натыкаюсь на Фири Дун — Ра, которая так и сидит привязанная к стойке шасси с кляпом во рту. Она постаралась сесть прямее, вероятно, пытаясь подслушать наш спор. По тому, как скривилось ее лицо вокруг скотча, я понимаю, что она мне улыбается. Слова, брошенные ею сегодня утром, когда она пыталась убедить меня, будто Адам специально задерживает нас, все еще не выходят из головы.
— Ты не веришь в нашу победу, вот и боишься драться, — прямо говорю я, впрочем, тут же жалея о сказанном.
Адам оборачивается ко мне, и прослеживает мой взгляд до Фири Дун — Ра. Вероятно, он связал мое заявление и ее утреннее выступление. Он с отвращением качает головой и отступает от меня на пару шагов.
Марина подталкивает меня, шепча:
— Шестая…
— Прости, Адам, — быстро произношу я. — Серьезно. Это был удар ниже пояса.
— Нет, ты права, Шестая, — холодно отвечает Адам, пожимая плечами. — Я трус, потому что не хочу сегодня умирать. Я трус, потому что еще мальчишкой наблюдал с борта одного из крейсеров, как уничтожается ваша родная планета. Я трус, потому что думаю, что нам нужно найти вариант получше. Более продуманный.
— Ну, хорошо, Адам, — говорю я, чувствуя тяжесть в груди от того, как небрежно он упоминает об уничтожении Лориен. — Мы тебя слушаем.
— Возможно, то, что мы сейчас делаем, и не очень умно, — добавляет Марина. — Но уж точно правильно.
Адам поворачивается к нам и говорит ядовитым тоном:
— В таком случае, кто из вас это сделает?
— Что «это»? — спрашиваю я.
— Убьет Эллу, — отвечает он. — Мы все слышали слова Джона. Сетракус Ра связал себя с ней его версией ваших древних лориенских чар. Вы не сможете навредить ему, не навредив сначала ей. Я никогда не встречал эту девочку и могу сказать прямо сейчас, что не собираюсь ее убивать. Так что скажите мне, кто из вас будет убивать свою подружку?
— Никто, — решительно говорю я, встречаясь взглядами с Адамом. — Мы собираемся найти способ убить Сетракуса Ра, не трогая ее.
Адам поднимает взгляд на солнце, будто пытается выяснить, сколько времени осталось до темноты.
— Класс, — говорит Адам. — Просто фантастика. Все что у нас есть — это куча поломанных кораблей и всякая фигня, которую мы сможем найти в джунглях. Скажи мне, Шестая, каким образом в нашем положении вы собираетесь остановить Сетракуса Ра?
— Джон сказал, что должна прибыть подмога, военные…
— Он сказал, что попытается! — Адам практически кричит на меня. — Послушай, я верю Джону, но он в сотнях миль отсюда. И гипотетическая помощь там же. А здесь
— Помощь прямо позади нас, — говорит Марина, все еще спокойным голосом, но с ноткой напряжения. Слова Адама явно задели ее за живое. — Святилище даст нам способ бороться.
Адам вроде как задумывается, но уже через миг закатывает глаза.
— Чудо. Так вот на что вы двое надеетесь? На чудо! Я понимаю, что вы разбудили там эту штуку, и оно дало вам поговорить с вашим… вашим другом в последний раз. Но это все, что оно сделало, ясно? Оно больше не будет нам помогать. Не верите мне? Давайте спросим кого–нибудь из лориенцев, как сильно помогала им эта Сущность во время последнего могадорского вторжения. Но, увы, они все уже мертвы.
Воздух вокруг меня холодеет. Поначалу это даже приятно, в этой–то гнетущей жаре джунглей, пока я не понимаю, что это Маринин фирменный способ сердиться. Сжав кулаки, она делает шаг в сторону Адама, и теперь маска сестры милосердия бесследно исчезла.
— Не говори о том, в чем не разбираешься, ты, монстр! — кричит она, тыкая указательным пальцем перед его грудью. Вдруг из ее пальца вылетает сосулька и, упав к ногам Адама, тут же начинает таять. Адам пятится, удивленно уставившись на Марину.
— А ну хватит, — говорю я, вставая между ними. — Так мы ничего не решим.
С взлетного поля доносятся приглушенные звуки давящейся смехом Фири Дун — Ра. Понятное дело, она над нами смеется. Я игнорирую могадорку, разворачиваюсь к Марине и беру ее за плечи. Ее кожа холодная на ощупь.
— Хотя сейчас мне безумно нравится эта прохлада, тебе нужно отойти на минуту, — говорю я ей.
Марина одаривает меня недоверчивым взглядом, будто не верит, что я объединяюсь с Адамом против нее. Я мягко покачиваю головой, выразительно поднимая брови, давая знать, что это не то, чем кажется. Она вздыхает, проводит рукой по волосам и уходит в сторону Святилища.
Я поворачиваюсь лицом к Адаму. По началу, он даже не смотрит на меня. Он слишком занят разглядыванием тающей сосульки, которой в него выстрелила Марина.
— Повезло, что она не выколола тебе глаз, — говорю я, хотя это шутка лишь отчасти.
— Да уж, — отвечает он, наконец–то поднимая взгляд на меня. — Шестая, слушай, я прошу прощения. Не нужно было приплетать сюда Лориен. Это не… это не мое дело.
— Уж точно не твое, — говорю я, подходя на шаг ближе. — Ладно, ну психанул ты слегка, спишу все на нервы. Но да, больше никогда не говори о наших мертвых семьях и уничтоженной планете, договорились? Потому что сейчас у меня кулаки чешутся врезать тебе по морде.
— Понял, — кивает Адам.
— А вот в этом я все еще не уверена, — отвечаю я, понижая голос и подходя к нему еще ближе. — Давай–ка я тебе все проясню, Адам. У меня нет ни малейшего желания умирать здесь сегодня. Думаешь, я не понимаю, что мы не в самой выгодной позиции? Я, знаешь ли, в объяснениях не нуждаюсь. Но ты ведь не починил волшебным образом один из этих скиммеров, пока я не видела, так?
— Ты и сама знаешь, что нет, Шестая, — хмурится он в ответ.
— Значит, мы застряли здесь до прибытия подкрепления. Ну, а коль мы тут надолго, то нам придется драться. Согласен?