Судьба горца
Шрифт:
– Может, и так. Она многое знает о Дублинне.
– Мэлди жила там некоторое время, и она достаточно умна, чтобы подмечать мелочи.
– Из тебя выходит хороший заступник, - протянул Балфур и порадовался, увидев, как ухмыльнулся Найджел.
Некоторое время они продолжали в том же духе. Балфур говорил о вещах, которые могли показаться подозрительными, а Найджел указывал на то, что с тем же успехом все это могло быть совершенно безобидным. Но кое о чем Балфур все же умолчал, осмотрительно избегая любого упоминания о своих отношениях с Мэлди. И о том, какой хорошей любовницей она оказалась.
Наконец, так и не придя к какому-либо решению, он встал:
– Довольно. Мы
– Быть лэрдом – это проклятие, - пробормотал Найджел.
– Я лишь об одном тебя прошу...
Нахмурившись, Найджел медлил, и Балфур поторопил его:
– О чем? Я не смогу выполнить твою просьбу, если ты так и не скажешь, в чем она состоит.
– Если Мэлди все же окажется предательницей, если ее подослал Битон, как ты поступишь с ней?
Балфур упорно гнал от себя мысли о том, что ему делать в случае виновности Мэлди, но теперь обругал себя за трусость.
– Не знаю. Я не повешу ее, если ты этого боишься. Мы все в долгу перед Мэлди за твою жизнь, а может, даже за жизни всех остальных раненых, вернувшихся из Дублинна в тот день. А что мне делать, я пока и сам не знаю.
– Не терзай себя, Балфур. Мне просто нужно было знать, что ей не грозит опасность. По правде говоря, не понимаю, почему я вообще об этом беспокоился. Ты никогда бы не смог причинить ей вред. Да и, думаю, многие здесь не смогли бы, даже Джеймс.
– Да, даже Джеймс. Полагаю, если окажется, что она помогает Битону, то мне просто придется запереть ее, чтобы она ничего не смогла рассказать нашим врагам, пока война не окончится.
– Что ж, молюсь, чтобы это было не так.
– Я тоже, - проворчал Балфур, направившись к двери, - хотя бы потому, что тогда мне придется потратить чертову уйму времени, пытаясь тебя в этом убедить.
Балфур слабо улыбался, покидая комнату под громкий смех Найджела. Трудно смириться с тем, что именно он должен подозревать Мэлди, следить за каждым ее шагом и взвешивать каждое ее слово. Лучше бы он оказался на месте Найджела и был ее защитником. Балфур даже предпочел бы оставить все, как раньше, в умелых руках Джеймса. Но и то и другое неприемлемо. Он - лэрд и больше не может уклоняться от своих обязанностей, независимо от того, насколько они неприятны.
По веским причинам следовало быть с Мэлди начеку. Принимая во внимание чувства брата, Балфур не рассказал Найджелу о том, что больше всего тяготило его. Искусство Мэлди в любовных играх беспокоило Балфура, но он ни с кем не мог это обсудить. Какая ирония, ведь во всем Донкойле, пожалуй, именно Найджел был наиболее сведущ в подобных вещах и мог бы помочь оправдать или уличить ее. Мэлди — женщина пылкая и открыто делится своей страстью... гораздо более открыто, чем, по мнению Балфура, полагалось девственнице. И уж совсем не давало ему покоя то, как она ласкала его губами. Ее объяснение звучало правдоподобно, и ему отчаянно хотелось верить ей, но тем не менее в нем проснулось сомнение. Легче поверить, что Мэлди - коварная девка, подосланная, чтобы заманить его в ловушку, чем в то, что мать рассказала бы дочери столь интимные подробности о том, как ублажить мужчину.
Войдя в спальню, которую он уже неделю делил с Мэлди, Балфур заставил себя приветливо улыбнуться. Он задался вопросом: не вызваны ли его сомнения по большей части собственной неуверенностью в себе, в своей привлекательности, в своем обаянии и способности поддержать в женщине интерес. Еще ни одна красивая, страстная женщина не удостоила его повторным взглядом. И вот сидит Мэлди, улыбаясь так, словно действительно рада его видеть и не испытывает никакого интереса к его красивому брату. Она делила с ним ложе, хотя весь прошлый опыт говорил ему, что она должна была предпочесть постель Найджела.
– Ты выглядишь очень обеспокоенным, Балфур, - тихо заметила девушка, протянула руку и, когда он взялся за нее, притянула его ближе к кровати.
– Мне не по нраву повешения, - пробормотал он, присаживаясь рядом с ней.
– Обычно я стараюсь вообще их не видеть, и тем не менее только что отдал такой приказ и стоял там, пока он не был приведен в исполение.
Мэлди обвила руками его шею и легла, увлекая Балфура за собой.
– Ты должен был так поступить, о чем, я уверена, тебе уже сказал каждый.
– Она начала покрывать нежными поцелуями строгие черты его лица.
– Ты обязан поддерживать порядок. Что бы вышло, если бы ты отпустил ее, предательницу и убийцу? Любой, узнавший об этом, решил бы, что ты не способен вершить справедливый суд. А значит, все дозволено. Не знаю, что еще сказать, разве только: у тебя не было выбора. Ты не просто воздал ей по заслугам, но еще и убедился, что все остальные осознали необходимость соблюдения закона.
– Да, я знаю. Это трудно передать словами, но в душе все это понимают. Нельзя было позволить Гризель избежать наказания: ни из-за того, что она была стара, ни из-за того, что она была женщиной.
– Может быть, как раз это тебя и тревожит? Что она была старой женщиной?
– Да, похоже, что так. Очевидно, не стоит недооценивать женщин, с которыми мне приходится иметь дело. Думаю, они могут быть так же опасны, как и любой мужчина.
Пытаясь побороть внезапно охватившее ее смущение, Мэлди занялась тесемками его рубахи. Она понимала, что Балфур говорит вовсе не о ней и лишь собственное чувство вины заставляет ее так думать. Ему только что пришлось разбираться с Гризель: с ее ложью, хитростью и совершенным ею убийством. Несомненно, именно это он и имел в виду, упоминая об опасности, которая могла исходить от женщины. Мэлди убеждала себя, что не стоит так бояться разоблачения: никто не знает, кто она на самом деле, даже сам Битон.
На какое-то мгновение ей захотелось во всем признаться Балфуру. Необходимость взвешивать каждое слово и постоянный страх, что правда раскроется прежде, чем она будет готова признаться, грозили свести ее с ума. Но затем к ней вернулся рассудок. Она обязана исполнить клятву, данную умирающей женщине, или у нее нет чести. А если Балфур разоблачит ее, Мэлди вполне может потерять всякую возможность сдержать обет.
Боль, вызванная откровениями Гризель и тем, что тебе пришлось сделать, пройдет, - наконец выговорила она.
– А если подобный опыт научил тебя осторожности, так ли уж это плохо?
– Нет.
– Он начал распускать шнуровку ее платья.
– Так много дел требуют моего внимания.
– Он поцеловал впадинку за ее ушком.
– Да, ты пренебрегаешь своими обязанностями.
– Пускай, думаю, я заслужил пару приятных минут.
– Только пару?
– прошептала Мэлди.
Рассмеявшись, он поцеловал ее. Мэлди задумалась: утихнет ли когда-нибудь ее острая потребность в нем? И от всего сердца пожелала, чтобы это оказалось так. Если ей суждено расстаться с Балфуром, она не хотела бы провести остаток жизни, изнывая от желания к мужчине, с которым никогда не будет вместе. Предательская мысль, что вскоре, возможно, придется отказаться от удовольствия, которое дарил ей Балфур, только подстегнула желание Мэлди, и девушка нетерпеливо ответила на поцелуй.