Судьба начертанная кровью

Дженсен Даниэль Л.

– Боги защищают ее.
– Снорри наклонил голову.
– Ты видел доказательства этого снова и снова, Бьорн, но все равно не веришь - они не позволят ничему страшному случиться с ней.

– Они позволили ей упасть сегодня.

– Чтобы она смогла пережить то, что не смог пережить никто другой, - ответил Снорри.
– Стейнунн будет воспевать ее подвиги, ее песни пронесутся по Горным землям, как лесной пожар, и у людей не останется иного выбора, кроме как поверить словам Саги. Они толпами пойдут за ней в бой и будут клясться мне как своему конунгу. Вмешаться в дела богов, укрыв Фрейю, значит отказать ей в этой судьбе и тем самым изменить свою собственную

к худшему.

– Значит, ты будешь бросать ее на растерзание волкам снова и снова, уверенный, что боги пощадят ее жизнь?

– Это ее судьба.

– Неважно, сколько страданий это ей принесет? Она твоя жена. Разве тебя не волнует боль, которую она испытывает?

Снорри неподвижно сидел в темноте.

– Я думаю, сын мой, что у тебя достаточно заботы для нас обоих.

Я замерла, и если бы мои руки и ноги еще не замерзли, они бы превратились в лед. Несмотря на все мои усилия держаться на расстоянии от Бьорна, Снорри почувствовал то, что я так отчаянно пытался скрыть. Я стиснула зубы, страх перед последствиями, которые могут наступить, пересилил физический дискомфорт. Я заставила свою замерзшую руку нащупать под меховым плащом меч, даже когда увидела, как пальцы Бьорна сжимаются в кулак.

Что он сделает, если Снорри сойдется с ним один на один? Что сделаю я?

Я затаила дыхание, молясь, чтобы у меня хватило сил сражаться, если понадобится. Но Снорри лишь резко покачал головой.

– Ты не мыслишь, как ярл, Бьорн. Ты зацикливаешься на трудностях, которые у тебя перед носом, и не думаешь о других людях, чьи жизни зависят от силы нашего клана. Если Горные земли объединятся под моим началом, они станут сильными и процветающими, но это произойдет только в том случае, если Фрейя будет продолжать угождать богам. Боги хотят, чтобы ты защищал ее, но не позволяй своей мягкости поставить под угрозу ее судьбу.

Потребовалось мгновение, чтобы его слова улеглись в голове, мое сердце все еще бешено колотилось в груди, пока я медленно осознавала, что Снорри обвинил Бьорна не в запретных чувствах, а в мягкости. Это должно было бы принести облегчение, но вместо этого я вспыхнула и зашипела:

– Могу ли я найти утешение в виде еды и одеял, муж, или ты считаешь, что боги благоволят дураку, который сидит голым на северном ветру?

– Делай, что хочешь.

Даже в темноте я почувствовала раздражение Снорри. Я знала, что он хочет, чтобы я молчала. Ну, если это было его желанием, ему придется отрезать мне язык.

– Народ Горных земель объединится под властью того, кто распоряжается моей судьбой.
– Я улыбнулась в темноту, но это было больше похоже на оскал.
– Так распорядись ею.

Тишину нарушало лишь злобное завывание ветра, все молчали. Никто, казалось, даже не дышал, ожидая, как ответит на вызов их ярл.

Я поняла, что это действительно был вызов. Не язык, а сердце озвучило вопрос, который назревал с того самого момента, как я узнала о пророчестве провидицы. Мать Бьорна не назвала Снорри в качестве того, кто должен управлять моей судьбой, а значит, это мог быть кто угодно. Он управлял мной, используя фарс брака, угрозы в адрес моей семьи и клятвы, скрепленные магией, и если раньше этого казалось более чем достаточно, чтобы держать меня под его контролем, то теперь… теперь я задавалась вопросом, не задумали ли боги что-то совсем другое.

Словно почувствовав, что его власть надо мной ослабевает, Снорри

сказал:

– Сохрани свой дух для грядущей битвы, Фрейя, и напомни себе о цене поражения.
– Затем он дернул подбородком в сторону Бьорна.
– Накорми и обогрей ее, но не разводи огонь.

– Если утром она останется без ног, пеняй на себя, - ответил Бьорн, приглашая меня следовать за собой.

Я шла медленно, чувствуя отдачу от каждого шага не столько в ногах, сколько в ступнях, и беспокойство прогоняло пыл неповиновения. Боги уже сочли нужным искалечить мою руку. Что мешало им отморозить несколько пальцев на ногах, чтобы еще раз проверить мою волю, а значит, и мою состоятельность? Я подумала о том, как буду выглядеть к тому времени, когда Горные земли получат своего конунга, - покрытая шрамами и изуродованная, части меня перестанут функционировать, если не исчезнут совсем, - и у меня заслезились глаза. Как инструмент, который используют до тех пор, пока его лезвие не затупится, а рукоять не сломается, а потом оставляют валяться в углу, отслужив свое.

В голову полезли видения. Я видела себя в будущем, достигшей всего, что было предначертано, а потом забытой в углу большого зала. Старой и измученной. Окруженной людьми, но одинокой. Слеза скатилась по моей щеке, и я не стала утирать ее.

Я смутно осознавала, что Бьорн о чем-то совещается с Бодил. Один из них взял меня за руку и повел за кусок холста, натянутый между двумя деревьями, чтобы заслонить от ветра. С меня сняли щит, прежде чем опустить на землю.

Свет солнца совсем померк, густые облака закрыли луну и звезды, погрузив мир во тьму, так что все, что я могла видеть, - это видения в моей голове.

Хватит, беззвучно взмолилась я, умоляя свой разум прекратить мучить меня, но это ни к чему не привело. Мое тело обмякло, я больше не дрожала, как будто для моего тела это было слишком тяжело. Каждый вдох давался мне усилием воли.

– Фрейя?

Я слышала, как Бьорн произносит мое имя, но его голос звучал далеко, словно нас разделяло огромное ущелье, которое становилось все шире с каждым ударом моего сердца.

– Фрейя, с тобой все в порядке? Фрейя? Фрейя, посмотри на меня!

Мышцы на шее не хотели повиноваться, боль пронзила тело, когда я повернулась на его голос.

– Я… - Во рту было так сухо. Слишком сухо, чтобы произнести слова.

Он выругался, а затем я почувствовала, как с меня стягивают тяжелый плащ. Я застонала, чувствуя, как холод впивается в плечи, но тут мое тело дернулось, и меня окутало тепло. Осознав, что завернута в объятия Бьорна, я попыталась отстраниться, но его хватка на моей талии была несокрушимой. А когда он накинул на нас плащ, мое желание сопротивляться исчезло.

– Позаботься о ее ногах, - сказал он, и мои ноги сдвинулись с места, когда Бодил стянула с меня замерзшие сапоги и обмотки для ног, и с ее губ сорвался шокированный вздох.

– Они ледяные!

Судя по давлению на мои ноги, я подозревала, что мои ступни находятся у нее в подмышках, но я ничего не чувствовала.

– Мои пальцы…

– Все будет хорошо.
– Дыхание Бьорна коснулось моего уха.
– В твоих венах течет кровь бога.

Быстрый стук его сердца о мою спину опровергал его слова, но вместо того, чтобы испугаться, я погрузилась в дремоту, а звуки и ощущения то появлялись, то исчезали, как и мое сознание. Неужели это конец? Равнодушно подумала я. Не погибнуть в бою, а замерзнуть на склоне горы?