Судьба олигарха
Шрифт:
Макс ушел ни с чем, а утром доложил обо всем «авторитету».
– Ну и что, что там человек, я его, что ли туда посадил? – раздраженно посмотрел на него Бройлер. – Считай это первым предупреждением, еще раз не выполнишь задание, лишу ползарплаты, а потом выгоню.
Макс только пожал плечами, мол поступай как знаешь и, ничего не ответив, ушел. Но когда через несколько дней киоск вместе со сторожем сгорел, Максим понял – Бройлер не шутил. А еще через месяц он случайно узнал, что Илья, невысокий плотный борец, примерно одного возраста с ним, стал получать
Всякий раз, проезжая мимо заброшенного кладбища возле Дарницкого вокзала, Макс крестился – здесь Колобок, да, наверное, не только он, прикапывал в старых могилах умерщвленных людей. За время работы, Максим, словно мифический лодочник, перевез сюда четверых, завернутых в покрывало и заклеенных скотчем. В определенном месте Давид с Ильей грузили «сверток» и уезжали, он ждал какое-то время и ехал следом, а подельники сообщали ему по рации обо всем, что происходит на дороге. Возле кладбища молчаливые, одетые в черное караимы забирали тело, он уезжал и пил до утра на кухне, стараясь водкой заглушить рвущуюся наружу тоску. Обычно он не дотрагивался до этих страшных тюков, но однажды изменил своему правилу.
Макс интуитивно уловил в зеркале движение на заднем сидении. Нервы были натянуты до предела, и ему показалось, что покойник шевельнулся или оказался не до конца мертв, и он не знал, что хуже. Сердце барабанной дробью зачастило в груди и если бы на его бритой голове росли волосы, они непременно поднялись вверх.
Плохо приклеенный к ткани скотч отстал, и упавший угол зеленого покрывала открыл до половины лицо немолодой женщины, седые волосы которой с одной стороны были заляпаны казавшимся черным пятном. Ее открытые глаза бессмысленно смотрели вперед, но Максу казалось, она требовательно глядит на него. Не в силах отвести взгляда от глаз мертвой старухи, он чудом вписался в поворот и, остановившись, поправил покрывало.
***
Максим терпел выходки Бройлера, и его недовольство возомнившего бог знает, что о себе местечкового царька – человека, долгое время подавляемого другими, а теперь, по стечению обстоятельств, получившего возможность втаптывать в грязь зависящих от него, – понимая, что выбора нет.
Но однажды, он все же не выдержал.
Жена Макса была на последнем месяце беременности, и об этом знали все, как оказалось, кроме Бройлера.
Он отвез жену в роддом, с нетерпеньем ожидая рождения ребенка, мальчика, по показаниям УЗИ. Почти в тот же момент, когда малыш появился на свет, позвонил Бройлер, срочно нужно было куда-то ехать, и Макс удивленно ответил:
– Ты что, Валера, у меня жена рожает, дай сегодня выходной.
Но его уже никто не слушал, «авторитет» по своему обыкновению швырнул трубку на стол, а на следующий день высказал ему свое недовольство:
– Ты кто такой, что ставишь меня перед фактом?!
Внутри Максима все задрожало от возмущения и обиды, стараясь не наговорить лишнего, он протянул ключи от служебной «девятки» и, с трудом взяв себя в руки, сказал:
– Все, Валера, до свидания, больше я у тебя не работаю.
Они развернулись одновременно и быстро пошли в разные стороны, как, отсчитывающие шаги, дуэлянты.
У истории с его уходом было продолжение, к которому внутренне Макс был готов. Месяца через четыре он случайно встретил на Ленинградской площади изрядно выпившего, небритого и опухшего после недельного запоя Илью. У него родилась дочь и Илюха, со свойственным восточным людям размахом праздновал появление первенца. По этому поводу парни зашли в кафе неподалеку, где Максим был постоянным клиентом и выпили за здоровье новорожденной.
– Как пацаны, как Давид? – спросил Макс; проработав почти десять лет бок о бок, он не мог так просто вычеркнуть этих людей из своей памяти.
– Нормально, – ответил Илья, несмотря на то, что Давид был в два раза меньше его комплекцией земляка и единоверца он боялся. Уснув однажды в подсобке принадлежащего Бройлеру магазина, незамеченный караимами, Макс стал невольным слушателем их разговора. Вначале, они орали друг на друга на своем языке, а потом, видимо схватив нож, Давид закричал по-русски:
– Я тебя сэйчас зарэжу! Забыл, кто тебя в Киев привез? Если б не я, так и копал бы в огороде картошку!
– А как с жильем у него? – поинтересовался Максим, памятуя, что жил Давид с женой и двумя детьми в съемной квартире. – Так и снимает?
– Нэт, Валэра помог.
– Что, «бабок» дал? – не поверил своим ушам Макс, зная нелюбовь бывшего шефа к расставанию с деньгами.
– Нэт, с докумэнтами. Давид с хозяйкой договор заключил, что будет за ней ухаживать до ее смерти, а потом она куда-то пропала, и квартира на нем осталась.
Максим понимающе кивнул, вспомнив мертвые, полные ужаса глаза седой женщины, и, налив водки, залпом выпил.
– Как Бройлер?
– Джип себе купил новый.
– Да? – снова удивился Макс. – А какой?
На его памяти Бройлер поменял дешевую «Nokia» лишь после того, как его пристыдили приближенные:
– Купи себе людский телефон, чего ты жлобишься?
– Зачем? – недоуменно ответил «авторитет». – Этот же работает.
– Валера, ты общаешься с серьезными людьми: депутатами, олигархами, «ворами в законе», что они подумают о тебе и о нас? – как маленькому растолковывал Гоша, и только после этого Бройлер дал денег, и ему привезли из магазина самый дорогой, навороченный по последнему слову «мобильник».
– «Хаммер», но самый дешевый, – ответил Илья, и неожиданно произнес, понизив голос: – Валэра хотел, что бы мы с тобой разобрались, но Давид сказал: Макс нам не враг и мы с ним воевать не будем. Зачем ты вообще к Бройлеру пошел, был бы я киевлянин, я и без Валэры уже на «Мерсе» ездил.
– Спасибо, пацаны, – благодарно улыбнулся Макс, и от сердца его отлегло, караимов он не боялся, но и недооценивать их не стоило.
Илья смотрел на него, не отводя глаз, словно хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать нужных слов на чужом для себя языке. Боясь, что бывший напарник так и не решится, Максим подбодрил: