Судьба-Полынь Книга I
Шрифт:
— Что за узлы и как их разрезать?
— Нужно особое место, — сказала девушка. — Такое, где много природной Тха.
— И ты знаешь, где оно?
Айла рассмеялась.
Через пять дней они покинули таверну и отправились на запад, за реку Тавур, за земли ваартанов, поклоняющихся огню и наносящих на кожу новорожденным жуткие ожоги, туда, где сливаются горные потоки Шавтар и Маятар. Где круглый год метут снега, а земля скована стужей.
Ледяная Чаша.
Так называла те безлюдные места кочевница. По легендам ее народа, когда-то давно их бог сразил там сторукое чудовище
Но почему-то в глупую сказку верил отец. Бросив дела и потратив деньги на повозку, припасы и наемников, Ландмир без раздумий рванул в чужие края.
Все дело в Айле — так считал Ард. Ради нее отец готов на все. Ну, и ради него, конечно, тоже… Кочевница как-то обронила, что для Ландмира исцеление сына — дань погибшей возлюбленной, которую не сумел защитить.
Дни следовали за днями. Странники все дальше уезжали от родных краев. Дикие леса сменялись островками обжитой земли, деревеньками, распаханными полями, даже небольшими городками, обнесенными частоколами и рвами, и каждое поселение удивляло своими обычаями и укладами жизни, которым тысячи лет. Некоторые городки путники объезжали стороной, в иных останавливались, пополняя запасы. Пользуясь случаем, Ард расспрашивал стариков, детей и праздно шатающийся народ о всяких пустяках, вызвавших его любопытство. Мальчику удавалось найти общий язык с кем угодно. Жалость в глазах собеседников не ранила, как бывало прежде. Он принимал ее вместе со знаниями.
Пять недель пути — и они оказались в землях ваартанов. Вряд ли на свете существовал край менее благодатный.
Когда-то здесь простирались могучие леса, шелестело зеленое море травы, журчали реки, нынче все превратилось в пыль, шлак и уголь. Взгляд натыкался только на обгоревшие дубы, пересохшие русла и колючие кустарники, которым и вода-то не нужна. Ни птиц, ни зверей. Спекшаяся земля красноватого оттенка да далекие очертания гор.
Ветер озлобленно трепал полог, свистел в щелях и кружил сор и пыль.
— Плохая земля, — покачала головой Айла. — Нет места для пастбищ.
— Для людей — тоже, — хмыкнул Ландмир. — Лишь племя богини Ваартаны способно здесь существовать. Брат как-то привозил сюда вино на обмен. Хотел выторговать несколько бочек «крови земли», которую добывают местные. Его обмазали глиной и собирались бросить в костер, но он умудрился убежать. Лучше держаться от поселений подальше…
— Я читал, что огнепоклонники хотят сжечь весь мир, — сказал Ард. — Они всегда куда-то идут. Медленно. И жгут все на пути.
— Мир слишком велик для них, — отмахнулся отец. — Это племя — капелька в океане. Мир проглотит их, пережует и выплюнет.
На ночь решили не разбивать лагерь. Лучше не рисковать и пересечь выжженные земли как можно быстрее.
Закат явил собой зрелище, от которого Арда прошиб холодный пот. Мальчик высунулся из повозки и, вцепившись в борта, во все глаза таращился на запад.
Черное небо там побагровело, озаренное сотнями, или даже тысячами костров. Воздух наполнился чадом. Порывы ветра несли над землей снопы искр, напоминавших рой огненных светлячков,
Сухая выжженная почва хрустела под колесами повозки. За проехавшими чуть вперед наемниками поднимался шлейф пепла.
Наглотавшись пыли, Ард долго кашлял, размазывая выступившие слезы по щекам.
— Глупый мальчик! — хохотала Айла, вытирая ему лицо влажной тряпицей. — Твой рот такой, словно ты кушал уголь.
Спать в трясущейся повозке было неудобно, к тому же, барабанный бой не умолкал ни на мгновение и прекратился лишь с первыми лучами солнца. Пустоши огласили радостные крики, затем все стихло.
Позвав Парда, мальчик попросил перенести его в телегу.
Он так и уснул, лежа на боку и глядя, как потихоньку рассеивается дымное марево на западе. Дети богини Ваартаны захватили его мысли и сны. Известно об этом племени крайне мало. Чужаков не любили, прогоняли. С теми, кто приходил с оружием в руках, разбирались настолько сурово, что у мальчика от одних только рассказов дрожали пальцы.
На следующее утро он убедился, что легенды не лгут.
Сначала странники приняли темнеющий впереди силуэт за одиноко бредущего человека. Но подъехав ближе, увидели статую из обожженной глины. Кое-где красный панцирь потрескался, обнажив почерневшую плоть.
— Твой брат мог закончить так же? — холодно спросила Айла.
— Да, — ответил Ландмир.
— А мой народ не такой дикий, каким кажется…
Миновав пепелище, они выбрались в просторную долину, над которой нависали горные кручи.
Скрепя сердце, Ард перебрался из телеги в фургон. Ветер крепчал, сек кожу и ловко пробирался под одежду, выдувая остатки тепла. Дыхание обращалось клубами пара, а по утрам землю серебрил иней. Все чаще на пути попадались крепенькие пушистые ели и мелкие хвойные кустарники. В родниках и речушках искрилась вода. Торные дороги сменились на едва заметные колеи.
Издали видели студеную Маятар. Ее берега обросли льдом, оттуда веяло невообразимым холодом.
Айла откровенно страдала и даже перестала совершать излюбленные верховые прогулки. Закуталась в шкуры и шерстяные шарфы так, что только нос торчал, и постоянно ругалась на своем птичьем языке. Отец посмеивался над ней, но и сам набросил на плечи тяжелый плащ с меховым подбоем. На сына нахлобучил шапку из бараньей шерсти, рукавицы и старую, но довольно теплую накидку. Шевелиться в такой одежде было неудобно, зато мальчишка перестал мерзнуть.
Спутники тоже утеплились, лишь Хередан не сменил своего облачения из вареной кожи и шерсти. Горец называл этот ветерок смешным, а холода — детскими. Пард, напялив поверх двух рубах грубый кожух, дремал в седле: за время дороги здоровяк научился этому трюку у наемников.
Если раньше горы казались Арду лишь размытыми очертаниями на горизонте, то теперь он мог рассмотреть окутанные туманами кряжи, а в ясные дни — снежные шапки на вершинах.
— Нужно найти подгорные поселения и расспросить про дорогу, — сказал как-то Ландмир во время ужина на ночной стоянке. Он жевал полоску сушеного мяса и задумчиво глядел в огонь.