Судьба-Полынь Книга I
Шрифт:
Наместник был обнажен. Спина густо поросла волосами, кожа блестела от пота. Нисколько не стесняясь чужих взглядов, он трудился над совсем юной девушкой, распластавшейся на шкуре. Никаких звуков страсти не раздавалось. Будто делали скучную, повседневную работу, от которой никто не получал удовольствия.
Ознаменовав финал сношения грязной бранью, наместник натянул штаны и велел девушке убираться. Та послушно сгребла вещи в охапку и поспешила скрыться.
— Чертов возраст… — бурчал он, вытирая пот, и ни к кому конкретно не обращаясь. Затем схватил глиняный черепок и запустил им вдогонку любовнице. — Если не сумею зачать
Тем временем подошел Гултак.
— Недолго тебе осталось, гнилой пень, — холодно бросил он. — Уже седьмая девушка за девять лун — даже с собственной дочерью не гнушаешься возлежать! Но ни одна не понесла. Твое семя засохло.
— Поглядим, поглядим, — наместник набросил меховую безрукавку. — Я еще тебя переживу, стервец. Как пережил десяток таких же умников. Слабаки… мрете, мошкара.
Он уставился на Арда тяжелым взглядом, полным какого-то странного интереса. Было нечто в нем неприятное. Надменность или пренебрежение. А может — все разом.
— Так значит, это и есть тот чужеземец, что знает приветствия?
Ард повторил все, что почерпнул из фолианта о странствия Тхалуга. То была одна из первых, самых любимых книг, ставших для него спасением от одиночества и дум о своей печальной участи. Мальчик хорошо помнил каждую страницу.
— Мал и слаб телом… — вздохнул наместник. — Вот кого нам принесла река судьбы после стольких лет молчания. Мы чем-то прогневили ее.
Арду хотелось попросить его оглядеться. Если кто и проклял некогда великое племя — то явно не бог или река судьбы.
— Хватит трепаться, — оборвал разглагольствования Гултак. — Это наш гость. Он утомлен после долгой дороги и, как ты, наместник бога, верно заметил, слаб телом. Мальчик должен наесться горячей похлебки и спать. Что ты хотел узнать?
Калека был удивлен. Обычно к жрецам и посланникам богов относятся с великим почтением. Здесь же между вождем племени и хранителем мудрости царила настоящая вражда. Они открыто ненавидели и презирали друг друга.
— Давно обещано Тхалугом: когда, спустя годы забвения, к нам придут чужаки и обратятся подобающе к роднари, огни вновь загорятся в чашах, — наместник указал на статую. Время стерло лик, и теперь невозможно понять, кто здесь изображен. — Но что-то я не вижу пламени. Зато вижу больного сопляка, которого следовало удавить еще в детстве.
— Придержи язык, ты! — гаркнул Пард, приближаясь. Он пришел без топора, но его кулаки — оружие сами по себе.
— Остынь, чужеземец, — попросил Гултак. — Наместник — наша забота. За его грубость ваш предводитель волен спросить с меня все, что пожелает. Даю слово.
Он приказал парням, чтобы Арда унесли к фургону и позаботились о горячей еде и питье.
Держась за шеи носильщиков, мальчик услышал обрывки разговора наместника и вождя:
— Гултак. Пришлешь ко мне свою дочь к следующему полнолунию.
— Она уже посещала тебя. И все без толку. Зато я видел синяки на ее запястьях…
— Не могу отказать себе в удовольствии попробовать вновь. У нее сухо там, где должно быть мокро, но мне она по вкусу.
— Твое время тает, — от слов Гултака веяло холодом. — Придет срок — спрошу за каждое оскорбление.
— Жду не дождусь.
Похлебка на вкус была непривычной. Жирная, клейкая, остро пахнущая чесночной травой, она быстро застывала в глиняных мисках. Зато мясо хорошо разварилось, таяло во рту. Умяв полпорции, мальчик решил, что еда ему все-таки нравится. Вместо хлеба здесь ели горькие лепешки из растертой травы и толченых клубней. Ландмир принял их, благодарно поклонился группке женщин, после чего спрятал снедь в мешок.
— У нас есть сухари, — сказал отец. — Кто знает, что случится с нашими животами от этих лепешек? Я видел, как ими кормили свиней.
Айла, ворча, что негоже нарушать законы гостеприимства, полезла в мешок, достала лепешку для себя. Но, судя по слезящимся глазам и побледневшему лицу, угощение не пришлось ей по вкусу.
После ужина Арда отнесли в повозку. Завернувшись в одеяло, он некоторое время внимательно листал книгу Хаджи Мелдани — известного путешественника и землеописателя. В томе были собраны многочисленные мифы, обычаи и тайны северных народов. Нашлось описание роднари. Говорилось, что именно здесь, в этом суровом краю, зародилась общая речь. Пара слов о Тхалуге, пара слов о брачных обычаях и особенностях Файхалтара. А вот ни о каком наместнике бога речи не велось. Хранители огня упоминались, это верно, но отвечали они исключительно за пламя в чашах. Что символизировал огонь — Хаджи Мелдани не узнал.
Отложив книгу, мальчик какое-то время задумчиво смотрел в потолок. Историк писал, что роднари переживают непростые времена. Некто распустил слухи, что в городе полно драгоценных камней, накопленных во времена Тхалуга, когда ему в дар присылали караваны с сокровищами со всех концов Ваярии. Сюда устремились банды головорезов, отряды наемников и даже воинственные кланы снимались с насиженных мест, чтобы разорить древний город.
Файхалтар пережил десятки осад. Дважды его брали, разграбляли и жгли, но всякий раз роднари, расселившиеся на многие лиги вокруг города, находили силы выбить захватчиков.
Существовали ли сокровища на самом деле — Хаджи Мелдани умолчал. Видно, не хотел привлекать новых грабителей.
Мифические богатства роднари мало походили на правду. В повествовании другого автора Ард читал, что Тхалуг не просил ничего в обмен на знания! Хотя, мифы и сказки зачастую врут, приукрашают действительность. Кто станет восхищаться стяжателем и скупцом?
Поражало другое, насколько первый народ в те жестокие времена отличался от потомков. Предки роднари славились гордостью, отвагой, стремлением к наукам. Стены Файхалтара постоянно ремонтировали, огонь горел на башнях каждую ночь. Архитектура храмов и зданий вызывала восхищение. Минуло пять сотен лет — и все обратилось прахом.
Засыпая, Ард понял, что боится величия. Вернее, того, что последует за ним. Падения и забвения. Как бы высоко и ярко не горела звезда, она непременно упадет с небосвода. Если даже народ, придумавший общий язык и сумевший выстроить первый в Ваярии город превратился в одичалое племя, труд поколений стал пылью, а всем заправляет непонятный наместник неизвестного бога, то чего стоит пресловутое величие?
Лучше тогда разливать по кружкам выпивку в таверне…
Мальчик провалился в дрему, а ранним утром его разбудил шум. Ард в который раз пожалел, что они сунулись в эти края. Грязные ругательства Парда очень точно отражали его собственные мысли.