Судьба страха
Шрифт:
Где-то я, похоже, дал маху. Но хватит беспокоиться. Я человек будущего, а не прошлого. В голову пришла идея: а что, если мне просто убить их и избавиться от тел? Далее я мог бы вызвать фургон для перевозки мебели и попросить их отвезти сейф на завод, где их выпускают. Я мог бы сказать им, что забыл шифр. Но я отбросил эту идею, ведь им это могло бы показаться подозрительным, а мне нельзя обнаруживать себя.
Я закончил мыться. Теперь от меня исходил отвратительно чистый запах — или это был запах толокняного мыла?
Я облачился в японский халат нинзя,
— Тогда, — голос Щипли, — ты ему и скажешь.
— Нет, — отвечала Кэнди. — Это ты ему скажешь. Ты гораздо ловчей меня.
— Он мне не поверит, — возражала Щипли. — Не доверяет он мне.
— Он должен тебе поверить, — утверждала Кэнди.
— Не думаю, что я смогу убедить его.
— Ты должна попытаться! — настаивала Кэнди. — Это же невыносимо. Подумать даже страшно, что он еще может сделать.
— Черт, действительно, — согласилась Щипли. — Мы в отчаянном положении!
Ага! Они считают свое положение отчаянным, вот оно что! Мое сердце наполнилось надеждой. Они «его-то ужасно боялись. Эх, была не была: я вошел в комнату, держа пистолет наготове.
Обе они уставились на меня — Кэнди, связанная на кушетке, и Щипли, надежно прикованная к кровати. Есть ли страх в их глазах? Ага! Есть! Ошибка исключается. Они ужасно напуганы.
Мисс Щипли сделала глубокий вдох и проговорила:
— Если ты снимешь с меня цепи и уйдешь из комнаты, я открою сейф и отдам тебе твои деньги.
Вот здорово! Они боятся, что я что-то такое сделаю. На это «что-то» я наткнулся случайно и, следовательно, должен притвориться, будто знаю, в чем состоит это «что-то» — хотя я этого и не знал.
Но я знал мисс Щипли. Она больше, чем другие женщины, отличалась коварством — вплоть до того, что могла всадить нож в спину. Ничего, я ее перехитрю. По крайней мере услышу, чего они так боятся, прежде чем укокошу их обеих. Я обошел комнату и собрал все выставленные напоказ ножи и прочее оружие. Нашел даже старые дуэльные пистолеты, с которыми были связаны такие болезненные воспоминания. Мне потребовалось трижды побывать в комнате Кэнди, прежде чем там скопилась большая куча всякого добра.
Наконец я выдернул из гнезда телефонный шнур, оторвал присоединенные к съемочной камере провода, убедившись вначале, что это не приведет в действие какую-нибудь дистанционную сигнализацию. Я заглянул в кухонный шкаф и, забрав оттуда весь перец с горчицей и соус «Табаско», присовокупил их к груде оружия.
Ловко и профессионально я отвязал ноги Кэнди от кушетки и снова связал вместе. Она понимала, что лучше не сопротивляться: в зубах я держал нож.
Приставив к ее голове пистолет, я оттащил ее в спальню и привязал к бюро.
С взведенным «ругером» в левой руке я вернулся, освободил мисс Щипли от оков и поспешно отступил назад.
— Одно ложное движение, — предупредил я, — и я разнесу Кэнди голову. Теперь открывайте сейф.
— Когда выйдешь из комнаты и закроешь дверь.
Это было страшно рискованно, но я нуждался в деньгах, чтобы снова начать действовать и уничтожить причину всех моих бед — Хеллера.
Пятясь, я вышел за дверь и закрыл ее. На случай, если Щипли вздумает шутить, я держал Кэнди под прицелом пистолета… В соседней комнате слышались какие-то легкие звуки. Верьте не верьте, но это был один из самых опасных моментов во всей моей аппаратной карьере. Мне приходилось разыгрывать полное спокойствие, хоть это было очень нелегко.
Я чувствовал, как мое сердце пытается уползти в пятки. Женщины опасны всегда, а будучи лесбиянками, опасны вдвойне; но если баба такая, как мисс Щипли, гляди в оба, мужик, ибо она — опаснее втрое. Голос из другой комнаты:
— Теперь можешь войти.
Чтобы не быть захваченным врасплох, я прижал к себе обнаженную, все еще связанную Кэнди и, пользуясь ею как щитом, ногой распахнул дверь.
Мисс Щипли стояла на коленях перед сейфом. На первый взгляд все выглядело довольно естественно и спокойно. Однако руки Щипли держала за спиной. Какой-то подвох! И сейф закрыт! Я приставил «ругер» к виску Кэнди, держа палец на спусковом крючке.
— А это что еще за фокусы? — грозно спросил я.
Мисс Щипли опустила руки. Она держала тысячедолларовую банкноту.
— Это твое, — сказала она, — если ты этого не сделаешь. — Глаза ее выражали страх.
Пора было выяснить, чего они так боятся.
— Если я не сделаю чего?
Ответила Кэнди — это был сплошной лепет с интонациями чистейшего ужаса:
— Выйдешь за эту дверь и уйдешь! И мы тебя никогда больше не увидим!
Я заморгал. Какая-то новая хитрость. Расставили мне ловушку попытаются заманить туда отрицательным приемом: страница два миллиона третья «Руководства по введению в заблуждение».
Говорила мисс Щипли. В голосе ее слышалась мольба:
— Твои деньги еще в сейфе. Подписав пустой бланк счета, я могу раздобыть тебе больше. Но сейчас ты можешь взять только это. У нас есть условия.
— Какие же? — подозрительно спросил я.
— Ты будешь получать тысячу долларов каждый день, если будешь жить с нами и пообещаешь делать то же самое дело каждую ночь.
— С нами обеими, — добавила Кэнди. — Каждую ночь.
О, это показалось мне очень подозрительным.
— А как насчет психиатрического регулирования рождаемости? — поинтересовался я.
— Все, что стоит на пути к таким чудесным ощущениям, может проваливать к черту, — заявила мисс Щипли.
— К черту психиатрическое регулирование! — провозгласила Кэнди.
— Они нам врали, — продолжала мисс Щипли. — В задней комнате мы годами только и делали, что кусались, царапались да пачкались губной помадой. Мы в точности следовали предписаниям в текстах ПРР. Мы даже консультировались с возглавляющим это дело психиатром. И никто ни разу не сказал нам, что настоящее ощущение должно приходить оттуда, снизу! Ведь так, Кэнди?