Судьба тигра

Хоук Коллин

– Что ж, осталось исполнить последнее дело, прежде чем я отправлю Каль-си домой, – сказал Пхет.

Он сказал несколько фраз на хинди, потом помолчал и спросил:

– Вы помните самое первое пророчество, которое вы перевели? О чем там говорилось?

– «Ищите награды Дурги. Четыре дара, пять жертв. Одно превращение. Зверь становится человеком», – процитировала я.

– Все верно. Вы нашли четыре дара Дурги…

– И приносили жертвы во всех ее храмах, – вставил Кишан.

– Да, но пять жертв – это совсем не пять храмовых

подношений, – покачал головой Пхет. – Вы принесли четыре из пяти жертв. Первая жертва была принесена, когда Рен отказался от своей памяти, чтобы спасти жизнь Келси.

Рен сжал мою руку, и я вся затрепетала.

– Вторую жертву принес мистер Кадам, отдавший жизнь для того, чтобы отправить Локеша в прошлое.

Я стиснула руку Кишана. Слезы навернулись мне на глаза.

– Третья жертва была отдана, когда Келси добровольно предала себя огню, став сати. Ее тело сгорело ради спасения тигров. Четвертую жертву принес Кишан, отдавший часть своего бессмертия, чтобы воскресить брата.

У меня вдруг пересохло во рту.

– Значит, пятая жертва…

– Должна быть принесена немедленно.

Мои руки предательски задрожали. Внезапно все мое тело обмякло, словно сделанное из воды, ноги подогнулись.

– Что… что еще мы должны сделать? – шепотом спросила я.

Пхет с глубокой печалью посмотрел на меня.

– Дурге нужен тигр.

Я упала на колени перед Пхетом. Слезы ручьями хлынули у меня из глаз.

– Нет! Нет. Нет! – всхлипывая, лепетала я. Вот и все. Вот и свершилось. Всего несколько секунд назад я собиралась благополучно вернуться домой, а теперь тот, кого я любила, должен был навсегда остаться здесь.

Дурга шагнула ко мне, но я остановила ее жестом и сама поднялась на дрожащие ноги. Мне показалось, что в ее лице я увидела сочувствие, однако смешанное с робкой надеждой.

– Не прикасайся ко мне, – прохрипела я. – Сейчас… нет, сейчас я просто не могу тебя видеть!

Она уронила руки, а я посмотрела на Рена и Кишана, о чем-то тихо беседовавших с Пхетом. В какой-то миг Рен поднял глаза, и его взгляд напугал меня до глубины души. Я прочла в нем то, чего боялась, – глубокую печаль и сожаление.

Я зажала рот трясущейся рукой, хрипло и часто задышала.

Пхет подошел ко мне.

– Мне искренне жаль, что так случилось, Каль-си.

– Ваше сожаление ничего не исправит, – выдавила я.

– Нет, не исправит.

Я принялась нервно бегать туда-сюда по поляне, бросая косые взгляды на Рена и Кишана, продолжавших негромко беседовать друг с другом. На моих глазах свершалось то, чего я всегда боялась. Рен собирался пожертвовать собой. Он просто не мог поступить иначе! Я слишком хорошо его знала. Предложи ему посвятить свою жизнь спасению мира, и он согласится! Он откажется от всего, чего хочет, лишь бы его брат был счастлив. Он останется с Дургой. Будет царем, богом, а я никогда – слышите, никогда! – его больше не увижу!

Нет, я больше не могла смотреть на них. Резко повернувшись,

я опрометью бросилась в рощу, рухнула на поваленное дерево и разрыдалась в голос. Мое сердце было разбито. Рен вернулся из мертвых только для того, чтобы я снова потеряла его – на этот раз навсегда.

Не помню, сколько я так просидела, прежде чем Кишан вдруг очутился рядом со мной. Он присел на корточки, убрал спутанные прядки, прилипшие к моим мокрым глазам.

– Ш-шшш, билаута. Все будет хорошо.

– Как ты можешь… – я громко шмыгнула носом. – Как ты можешь так говорить? Мы же… – Тут на меня напала икота. – Мы же… навсегда расстанемся с ним!

– Идем, – сказал он, поднимая меня на ноги. – Вытри глаза и постарайся улыбнуться. Настало время попрощаться.

– Я не могу, Кишан. Просто не могу.

– Прошу тебя, постарайся. – Он поцеловал меня в лоб, вытер слезы с моих щек.

Я с усилием кивнула, но стоило мне заглянуть в его ласковые глаза, полные любви и понимания, как слезы снова хлынули рекой.

Тогда Кишан тихо заговорил:

– Келлс, я полюбил тебя с первого взгляда, когда увидел, как ты прячешься в кустах. Честно говоря, я все время подглядывал за тобой. Я положил на тебя глаз с первого дня и с тех пор никогда не сводил с тебя взгляда. Я изо всех сил боролся с этим чувством, но… – он криво улыбнулся и прижался лбом к моему лбу, – но в тебе было что-то роковое. Меня тянуло к тебе – и все тут. Ты была такая несчастная и в то же время такая вспыльчивая – совсем как сердитый маленький котенок. Мне хотелось взять тебя на руки, прижать к себе и сберечь от всего на свете.

– Кишан, я…

– Келси, я знаю, что ты его любишь. Я знаю это с того дня в джунглях, когда ты призналась в своих чувствах старенькой Саачи, не зная, кто скрывался под ее личиной. А если быть совсем честным, то я знал это гораздо раньше.

Он глубоко вздохнул, голос его задрожал.

– Но я… я твердил себе, что, пока ты носишь мое кольцо, пока ты не гонишь меня, пока нуждаешься во мне, я просто буду рядом. Я уверял себя, что смогу стать тем, кого ты сможешь полюбить. И я старался. О, как я старался! Ведь между нами все-таки есть любовь, правда же? – горячо, почти с отчаянием, спросил он.

– Есть, – ответила я, приглаживая его волосы. – Я не могу бросить тебя, так же, как не могу бросить его.

Он горько рассмеялся, потом кивнул.

– Именно это мне и нужно было услышать. – Он криво улыбнулся, поцеловал мои руки и сказал: – Что ж, тогда поцелуй меня на прощание, билаута.

– Что? Как на прощание? Что ты…

Он закрыл мне рот поцелуем. Обвив руками мои плечи, он целовал меня грустно и нежно, как в последний раз. Тысячи вопросов теснились у меня в голове, тысячи тревог терзали сердце, но внезапно все это отступило перед жаждой мужчины, который любил меня так сильно, что готов был добровольно отпустить.