Судьба Вайлет и Люка
Шрифт:
Я осуждающе поднимаю брови и скрещиваю руки.
— Это действительно то, что случилось?
Он колеблется, моргая остекленевшими глазами, а затем упирается рукой приподнятый пикап рядом с ним.
— Я тоже мог на нее положить руку.
— Зачем ты так поступил? Почему бы просто не пойти полапать одну из тех шлюх, которые всегда ошиваются вокруг тебя?
Его рот хмурится.
— Потому что я хотел, чтобы вышибалы ударили меня.
— Что? Почему? — На самом деле, я могу придумать несколько причин, но это будет означать, что Люк был похож на меня, а я сомневаюсь, что это возможно.
— Чтобы я мог нанести им ответный удар, —
Теперь мне больше любопытно, чем тревожно.
— Почему ты хочешь, чтобы тебя ударили?
Он вытирает со лба немного крови, которая течет из пореза на линии роста волос, а затем вздрагивает, отдергивая руку и сгибая пальцы.
— Я не хотел, чтобы меня избили. Я хотел ввязаться в драку.
Хорошо, теперь я просто сбита с толку, потому что это звучит так, будто это сделала бы я, и я никогда не встречала никого, у кого была бы такая странная одержимость опасностью, как и у меня. Я хочу знать, не поэтому ли он хотел, чтобы его ударили. Если это было потому, что он хотел острых ощущений от выброса адреналина Люк похож на меня.
— Но зачем тебе ввязываться в драку? Для пинков и смеха? Или тебе просто нравится, когда тебе надирают задницу?
Он хватается за низ рубашки, качая головой.
— Ты задаешь много вопросов.
— Я задаю много вопросов? — Я смотрю, как он пытается задрать низ рубашки достаточно высоко, чтобы вытереть губу. Вокруг нас слабого освещения, но я вижу мышцы его живота, и, какой он изрезанный, и что у него есть татуировки. Иисус. Я и раньше видела мускулистых и татуированных парней, но у меня никогда не было такого любопытства и влечения к ним.
Он кивает, продолжая бороться со своей рубашкой, чтобы вытереть губу, морщась из-за сопротивляющейся ткани.
— Да, знаешь ли.
Отводя взгляд от его мускулов, я подхожу ближе и хватаю низ его рубашки. Я подношу ткань к его губам, и на его лице появляется дурацкая ухмылка.
— Я так и знал. — Его речь невнятна, а изо рта воняет выпивкой и сигаретами. Он смотрит через мое плечо на дорогу, по которой, кажется, проезжает грузовик, свет фар отражается в его глазах. — Знал, что ты хочешь меня.
Я фыркаю от смеха и растягиваю его рубашку, чтобы стереть кровь с его губы.
— Я не хочу тебя, и я думала, ты это знаешь. — Но, когда я это говорю, я на самом деле представляю, каково было бы прижаться своими губами к его губам, кровь, порезы и все такое… На самом деле, это может быть бонусом, сделать что-то более напряженными и неправильными — сделать ЕГО более напряженным… Мой желудок согревается и скручивается при одной только мысли об этом.
Он вздрагивает, его безжалостный взгляд пожирает меня, когда я стираю кровь с его порезанной губы.
— Даже не немного. — Он кажется слегка опечален, что меня забавляет.
Я отпускаю его рубашку и отступаю от него, странные ощущения в животе утихают теперь, когда я оставляю пространство между нами.
— Может, тебе стоит замолчать, прежде чем ты скажешь что-нибудь по-настоящему глупое. — Но мое внутреннее состояние не соответствует моим словам. Я чувствую малейшее ускорение своего пульса, и мой желудок снова начинает странное теплое скручивание.
— Я говорю правду, только когда пьян, — говорит он мне, делая шаг вперед. — И правда в том, — он наклоняется ко мне, страсть и «Джек Дэниел» исходят от него, — что ты сводишь меня с ума. — Его зрачки большие, коричневый цвет в них сливается с черным. — В один момент ты трешься о мой член,
Я подавляю смех, теперь уже от веселья.
— Вообще-то, я думала, ты сказал, что нам следует вернуться в одну из комнат. — Я прижимаю руки к бокам, притворяюсь невинной и стараюсь не смеяться над ним, когда его лицо искажается в недоумении. — Может быть, ты просто хотел обниматься или что-то в этом роде. Некоторым парням это нравится.
Его глаза сужаются, когда он отступает и прислоняется бедром к бамперу для чтобы не упасть.
— Ты думаешь, это смешно. — Он похлопывает себя по задним карманам, а затем начинает нервничать, вставая прямо, когда его руки тянутся к передним карманам. Он быстро расслабляется, вытаскивая пачку сплющенных «Мальборо», и неуклюже открывает ее. — Это не смешно… — Он достает одну, и собирается засунуть сигарету в рот, но роняет ее на землю. Выругавшись, он наклоняется, чтобы поднять сигарету, и не удосуживается стряхнуть грязь, прежде чем кладет ее в рот, когда снова встает. — Это совсем не смешно. — Он вытаскивает из заднего кармана зажигалку, бросает пачку на землю и прикрывает рот ладонью. Он щелкает зажигалкой снова и снова, но не может зажечь ее. Кряхтя, он пинает землю носком ботинка, и, снова сквернословит. Мне кажется, что я наблюдаю пьяную истерику, и это смешно.
Я давно не смеялась, но ловлю себя на том, что смеюсь себе под нос, выхватывая зажигалку из его рук.
— Вот, позволь мне помочь тебе.
— Мне не нужна ни твоя, ни чья-либо еще помощь, — раздраженно настаивает он, но все же не останавливает меня, когда я подношу зажигалку к сигарете у него во рту и щелкаю ею. Пламя горит, когда бумага сморщивается, но он начинает дуть, а не всасывать, и она не загорается. Я пытаюсь снова и снова.
— Не мог бы ты перестать так сильно на нее дуть? — Я снова щелкаю зажигалкой, и пламя вспыхивает.
— Разве я не должен тебе это говорить? — возражает он ленивым тоном, и его затуманенный взгляд непреклонен. — Эй, что случилось с твоим лицом?
Я подношу пламя от зажигалки к кончику сигареты.
— Я вступила в бой со стеной, и стена победила.
Он хмурит бровь, снова дует слишком сильно, и она гаснет.
— Стена?
— Да, стена. — Я бросаю прикуривать и вырываю сигарету у него изо рта.
— Эй, — протестует он, когда я засовываю сигарету в рот. Меня тошнит от мощного вкуса «Джека Дэниела», когда я закуриваю и делаю глубокий вдох. Я быстро выпускаю дым и делаю это еще несколько раз, чувствуя головокружение, а затем отдаю сигарету, конец которой светится оранжевым в темноте.
— Держи, никотиновый наркоман, — говорю я, когда он вынимает зажженную сигарету из моих пальцев.
Он кладет ее в рот и затягивается. Когда он выдыхает облако дыма, он выглядит более спокойным и расслабленным.
— Ты втянула, как профессионал.
— Ну, у меня было много практики, — говорю я ему, а затем ухмыляюсь, когда он начинает смеяться, сгорбившись и держа сигарету в стороне, сигарета ярко светится в темноте.
— И я не это имела в виду. — Я качаю головой с настоящей улыбкой на лице. — Я просто имела в виду, что у меня была приемная мать, которая любила курить, когда готовила, и иногда, когда у нее были заняты руки, она просила меня зажечь для нее сигарету. — Он перестает смеяться, и я понимаю, что только что рассказала ему о себе больше, чем кому-либо, кроме людей, которые меня приняли.