Судьба Вайлет и Люка

Соренсен Джессика

Она нажимает на полоску ленты, закрепляя ее на месте.

— Это не такая уж большая проблема. — Она отбрасывает кассету, а потом встает и делает вид, что проверяет, все ли упаковала, хотя на самом деле я думаю, что она избегает смотреть на меня. — Ты видишь, что-нибудь валяется?

Я продолжаю пялиться на нее.

— Скажи, я правильно понял? Прошлой ночью, когда ты посадила меня в грузовик, ты шла по шоссе, пока какой-то парень не подобрал тебя и не подвез сюда.

Ее глаза останавливаются на мне.

— А кто сказал,

что это парень?

Я сканирую ее тело. Так чертовски сексуально, это нелепо, а ее кожа такая мягкая… Образ того, как я прикасаюсь к ней в грузовике, всплывает в моей голове. Я лежу на ней. Мои руки на ней. Это реально или из сна?

— Я ошибся?

Она сужает глаза, готовая к драке, но затем выдыхает, сдаваясь.

— Да, так и было. И что? Ничего не произошло. — Она барабанит пальцами по бокам своих ног, оглядывая пол.

Я встаю.

— Тебе следовало просто остаться в грузовике. Ты знаешь, как опасно путешествовать автостопом?

— Примерно так же опасно, как начинать драку в стриптиз-клубе, когда ты один. — Она подходит к коробке и берет ее, удерживая на руках. — И пожалуйста, за спасение твоей задницы. — Она ставит коробку на бедро, а затем смотрит на меня, как будто ждет, что я скажу.

— Тебе не стоило ехать автостопом, — вместо этого говорю я, а затем выхватываю у нее коробку, глядя на ее губы, и воспоминание щелкает в моей голове… целую ее, утопая в ее вкусе.

Сначала она выглядит так, будто собирается вырвать у меня коробку, ее руки поднимаются к ней, но затем она опускает их обратно, когда я ухожу из ее досягаемости.

— И спасибо за то, что притворилась, будто беременна моим ребенком, и плакала так убедительно, — говорю я, и тут же до меня доходит остальное. Я поцеловал ее. В моем грузовике. Я чувствовал ее и пробовал на вкус, потому что мне это было нужно и этого хотелось. И она помогла, но не поцеловав меня, а проверив уровень сахара в крови. Дерьмо. — И за то, что помогла мне с таблетками и проткнула палец иглой. — Последнее «спасибо» сказать труднее.

Уголки ее губ изгибаются, когда она складывает руки на груди.

— Я удивлена, что ты вообще помнишь, что произошло. — Она делает паузу, как будто ждет, что я скажу что-то о поцелуе.

Я возвращаюсь к двери с коробкой в руке.

— На самом деле я хорошо запоминаю в пьяном состоянии. — Я подмигиваю ей, пытаясь отшутиться. Я никогда не задерживался, и мне приходилось терпеть неловкость следующего утра. Конечно, у нас не было секса, но я все же коснулся ее груди и скользнул пальцами вверх по ее ногам.

Она одаривает меня легкой улыбкой.

— Я уверена, что да.

При виде ее улыбки у меня в груди поднимается жар, и это одновременно и хорошо, и плохо. Я никогда раньше не флиртовал с такой девушкой. Обычно я даю им около часа и прилагаю мало усилий, ровно столько, чтобы очаровать ее, переспать и уйти. Создание слишком сильной связи сводит на нет цель того, чего

я пытаюсь достичь с помощью секса, а именно контролировать несколько моментов и забыть обо всех моментах, которые я не мог контролировать. То, что произошло вчера, разрушило черту между Вайолет и мной, особенно после прошлой ночи. Я не могу заняться с ней сексом, будет практически невозможно сбежать после того, как я получу от нее то, что мне нужно. Но дело в том, что я хочу проскользнуть внутрь нее так сильно, что это становится очень трудно контролировать.

— У меня есть вопрос, — говорит она, хватая сумку с кровати и перекидывая ручку через плечо.

Ее тон заставляет меня насторожиться.

— Хорошо.

— Я думала, — начинает она, но затем передумывает. — Я имею в виду, я думал, что диабетики должны делать себе уколы.

Мне становится немного не по себе, когда мы сворачиваем к двум темам, которые я ненавижу. Мой диабет и иглы.

— Да, это не приносит никакой пользы, когда в моем организме есть алкоголь.

— Но обычно ты пользуешься иглой.

— Да. — В горле пересохло.

— Это больно?

— Иногда бывает, — говорю я сдавленно. — В зависимости от моего настроения.

Она украдкой наблюдает за мной, затем меняет тему.

— Так куда направляется коробка? — спрашиваю я, похлопывая по дну коробки.

Она обнимает себя руками и оглядывается через плечо на окно.

— За пределы здания, я думаю.

Я киваю и выхожу в холл. Она следует за мной, закрывая за собой дверь. Пока мы идем к лифту, я стараюсь не думать о том, что после того, как я закончу помогать ей, мне придется вернуться в свое общежитие и выяснить, что делать со своими вещами и выяснить, куда я еду. Когда мы выходим на улицу, я оглядываю парковку. В кампусе почти не осталось машин.

— Так в какую машину мне положить коробку?

Она останавливается у края тротуара и кусает губы, глядя на дорогу сбоку от нас.

— Можешь просто положить ее здесь.

Я опускаю коробку на бетон, потерявшись.

— Тебя кто-то заберет или как?

— Что-то в этом роде, — бормочет она и плюхается на коробку. Она упирается локтем в колено, и ее волосы падают на ее лицо, скрывая от меня выражение ее лица, когда она позволяет ручке сумки соскользнуть с ее поникшего плеча на землю. — Спасибо. Ты можешь идти.

Я наклоняюсь вперед и пытаясь поймать ее взгляд, но она не смотрит на меня, так что я ни хрена не понимаю, о чем она думает. Я хочу знать, и это нехорошо, потому что это дает ей некоторый контроль надо мной.

Я начинаю пятиться по тротуару и заставляю себя уйти, вернуться к моему «Джеку Дэниелу» и женщинам, которые меня не интересуют настолько, чтобы тянуть меня обратно к ним. Но как только я теряю ее из виду, я замечаю, как она опускает голову на руки, выглядя такой побежденной, что я понимаю, что не могу оставить ее в таком состоянии.