Судьба Вайлет и Люка

Соренсен Джессика

Он разделяет колоду ровно пополам.

— Это правда? Или ты выдумываешь историю?

— Зачем мне придумывать об этом историю? — невинно спрашиваю я, подворачивая ногу под себя. Его взгляд снова скользит по моим ногам, постепенно поднимаясь к бедрам.

Он нервно изучает меня, пока тепло ласкает мою кожу и скручивается в животе.

— Чтобы избежать настоящей правды.

— Так мы будем играть в «Техасский холдем», или как? — Я стремлюсь сменить тему.

— Да… но есть условие, — говорит он. — За каждую

проигранную игру ты должна сказать мне одну правду о себе.

— Мне не нравится это правило, — говорю я ему. — А я не люблю говорить правду.

— Почему? Ты боишься, что проиграешь? — он бросает мне надменный вызов.

— Я ничего не боюсь.

— Это не может быть правдой. Все чего-то боятся.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Но если ты проиграешь, тогда ты должен рассказать мне что-нибудь правдивое о себе и что-нибудь хорошее.

Он проводит пальцем по краям карт, как будто считает.

— А что, если мне нечем поделиться?

— Я буду судьей. — Я протягиваю ему руку. — Теперь дай мне карты, чтобы я могла сдать. Я дилер.

Он переворачивает руку с колодой.

— Обычно я люблю сдавать. — Он кладет карты мне в руку, вздыхая, как будто отдает что-то очень ценное.

Я обхватываю пальцами деку.

— Ты много играешь?

— Иногда, когда мне нужны деньги.

Я тасую колоду, хотя он уже это сделал. Меня учили никогда никому не доверять, когда дело доходит до игры в карты. Отбрасываю верхнюю в сторону и раздаю.

Я поднимаю карты и заглядываю под них.

— Если бы мы играли в «Покер» на раздевание, ты бы проиграл после первой раздачи, потому что на тебе только полотенце.

Он поднимает свои карты, сдерживая улыбку.

— Да, но я не проиграю.

— Это ужасно высокомерно с твоей стороны. — Я переворачиваю три карты на кровати, выстраивая их между нами.

Его рот постепенно растягивается в эту всезнающую улыбку.

— Я знаю.

Я переворачиваю карты, и он странно смотрит на меня.

— Нет смысла скрывать то, что у нас есть, поскольку мы на самом деле не повышаем ставки.

Он улыбается.

— Я держу свое в секрете, так что давай, сдавай другую.

Я делаю то, что он говорит, и следующая карта, которую я сдаю, — туз. У меня есть один, но я пока не в восторге. Даже если шансы в мою пользу, это не значит, что я в выигрыше. Первое правило карт. И жизни.

Выражение лица Люка представляет собой смесь любознательности и скуки, что не имеет смысла, поскольку на самом деле они несовместимы.

— Сдай последнюю карту, — говорит он.

Переворачиваю и кладу. Ни одна из карт не является мастью, и нет ничего похожего на флеш или сет. У меня есть хорошие шансы на победу или, по крайней мере, на ничью, если ему повезет с тузом.

— Чему ты улыбаешься? — недоумевает Люк, перекладывая карты. — Может быть, у меня тоже есть туз.

— Я не знала, что улыбаюсь, —

говорю я, кусая губу, чтобы перестать. — Что у тебя?

Он кладет свои карты, и мой восторг тут же угасает.

— Что я могу сказать? — Он задумчиво потирает подбородок. — Наверное, мне повезло.

Я морщу нос, глядя на его карты.

— Как это вообще возможно для тебя, чтобы получить на руки тузы?

— Возможна любая раздача. — Он расслабляется на матрасе, опираясь на локти, и полотенце соскальзывает настолько, что я могу видеть его бедра. — Теперь я могу задать вопрос.

— Валяй. — Это не значит, что я скажу правду. — Спрашивай.

Его ноги немного раздвинуты, и я клянусь, что вижу его яйца.

— Скажи мне, почему ты выпрыгнула из окна той ночью?

Я не пропускаю ни секунды.

— Я была под наркотой и хотела посмотреть, смогу ли я летать.

Он закатывает глаза.

— Я видел, как людей под наркотой, и ты точно не была. — Он отбрасывает карты в сторону и складывает руки на коленях. — Давай, Вайолет. Скажи мне правду.

Я хмурюсь.

— Я действительно не хочу.

— Ну, ты должна. Это часть игры.

Я колеблюсь, кусая ногти. Он забирает все удовольствие от момента и заменяет его давлением.

— Ты бы поверил мне, если бы я сказала, что пыталась научиться летать?

— А ты пыталась? — Его тело напрягается. — Ты пыталась… Ты сделала это нарочно?

Я опускаю руку на колени.

— Думаешь, я самоубийца?

— Я не знаю, что и думать, — говорит он, тяжело сглатывая. — Вот почему я спрашиваю тебя. — Его голос звучит тревожно, и я удивляюсь, почему.

— Нет. Это точно. — Я делаю паузу, пытаясь стряхнуть возникающие чувства из моего тела. — А, как насчет тебя? Почему ты хотел дратьс в ту ночь?

Он качает головой.

— Ты еще не выиграла раздачу, так что я не обязан отвечать.

Я опускаю взгляд на его карты на кровати.

— Как, черт возьми, у тебя оказались два туза?

— Наверное, мне просто повезло.

— Удачи не существует.

Мы упрямо смотрим друг на друга, а потом я неохотно сдаюсь, что может быть для меня впервые. Но я по-прежнему полна решимости выиграть следующую раздачу и получить от него ответ, чтобы ровнять наши очки.

— Я убегала от пары парней, — говорю я, собирая карты с кровати. Не могу поверить, что я просто сдалась ему вот так. — Вот почему я выпрыгнула из окна.

Почему ты убегала от них? — Он протягивает мне свои сброшенные карты, и я добавляю их наверх колоды.

— Не могу тебе ответить. — Я швыряю карты через кровать к нему. — Это уже два вопроса, а ты выиграл только один.

Он берет карты с ухмылкой на лице.

— Все в порядке. Я просто спрошу тебя после того, как выиграю следующую раздачу. — Он тасует колоду и раздает карты, выглядя таким довольным собой.