Судьбу свою наи?дешь
Шрифт:
***
А в жизни Кощея и Василисы тоже происходили интересные события.
Кощей ведь от темного отпуск получил. Но ему в Навь на работу надо было являться.
Ну и вот…
Вообще-то, клятву Нави снять нельзя.
Потому что это клятва смертная. Правда, можно видоизменить, чуточку дополнив. Что, в общем-то, темный владыка и сделал. Но теперь Кощею надо было время от времени являться на ту сторону и работать там.
Понятное дело, в связи с семейными
Василиса уже спала, мужчины разговаривали в зале.
– Не хочу казаться назойливым, – начал темный, морщась. – Но тебе пора.
– Да. Я знаю, – сухо и безэмоционально ответил Кощей.
Чем ближе к сроку окончания, тем больше он чувствовал идущий от печати холод.
– Побудешь немного и снова сюда вернешься, – темный обвел рукой пространство.
– Угу, – протянул Кощей. – Выпить хочешь?
Темный кивнул. А Кощей молча разлил по кубкам молодое ежевичное вино. Василиса сама давила, перепачкалась тогда, была черная, как…
Как он ей скажет?
Гость отхлебнул глоток и натужно вздохнул.
– Это ненадолго, потом что-нибудь придумаем. Ты…
– Все нормально.
Не выдержал дед ведьмочки, рявкнул в сердцах:
– Ну хочешь, я тебя царем назначу?!
Кощей криво усмехнулся и проговорил:
– А на кой мне это? Вся моя жизнь – вон, спит там, наверху.
– Ладно, пойду я, – темный поставил на стол кубок. – За жену не беспокойся, с ней это время побудет Ракш.
Не нравилось это Кощею, но он кивнул.
– Угу.
Какое-то время висела неловкая пауза, потом гость поднялся.
– Благодарствую за угощение, – произнес на прощание.
И исчез.
***
А утром Кощею надо было в Навь уходить.
Знала ведь она, что рано или поздно это произойдет. Знала. Но почему же так тяжело было отпустить его даже на миг? Почему так тяжело…?
Ракш пытался растормошить Василису, даже спарринг предлагал. Но ее ничего не могло отвлечь. Тяжело, невыносимо было без НЕГО, немыслимо!
Наконец, когда полдень только-только миновал, а она уже извелась, Василиса сказала решительно:
– Веди меня в Навь.
– Чего горячку пороть, маленькая госпожа? Вернется скоро твой красавчик…
– Веди, – припечатала она и так взглянула на Ракша, что темный воин осекся на полуслове. – Веди, или я пойду сама.
Секунду висело молчание, потом темный воин тряхнул косами и неохотно проговорил:
– Там… Неподходящее место для тебя.
И видя, как упрямо сдвигаются брови и морщится чистый лоб ведьмочки, добавил:
– Это Навь, как ты не понимаешь? Она высасывает жизнь из живых.
– Ничего, я теперь бессмертная. И потом, – она ткнула в него пальцем. – Из вас-то, как я смотрю, ничего не высосала. Свеженькие как огурчики.
Ракш закатил глаза и застонал, как будто у него разболелись зубы. Потом сказал:
– Хорошо. Но твой дед меня убьет. А потом еще твой муж добавит.
– Не убьет, – разулыбалась ведьмочка. – Ракш, миленький, ты веди давай.
Ну… С этими лесными ведьмами спорить себе дороже. Повел.
Страж крылатый у моста Навьего глаза вытаращил, однако пропустил. Попробовал бы он не пропустить! Проводил к владыке темному в покой. Там, конечно, Василису не ждали. Лица вытянулись, на темного воина и стража тут же уставились испепеляющие взоры…
Но она вихрем кинулась Кощею на грудь, обняла его и затихла. А потом отстранилась и обернулась к деду, показывая на Ракша:
– Если ты его хоть пальцем тронешь, будешь иметь дело со мной!
И к Кощею:
– Тебя это тоже касается.
Немая сцена. Но очень говорящая. Дед смотрел на Ракша, как голодный зверь на добычу, а тот с невозмутимым видом разглядывал терявшийся в темноте потолок зала. Тут еще псы ее адские примчались, и ну прыгать от радости на хозяйку, лизать ей руки и вилять хвостами.
Кощей смотрел на это, прикрыв лицо рукой и пряча улыбку, потом прижал ее к себе и погладил по волосам:
– Что же ты творишь, девочка? А?
Понятно, что он беспокоился, она же беременная, хоть и срок совсем маленький. Но, как это ни странно, в Нави Василисе было комфортно. Все-таки взяла свое темная кровь.
***
С тех пор она все время с Кощеем ходила туда как на работу, а потом и вовсе оставаться стали, если допоздна. Дед первое время скрипел зубами и шепотом грозился стереть Ракша в порошок. Но.
Но!
Он и это умудрился очень удачно обернуть к вящей пользе.
Надо же было сообщить об этом Яге. Да еще информацию подать правильно. Вот он и подал. Яга сначала была в шоке, разнервничалась, причитать стала, хлопая себя руками по бокам:
– Ох, да как же она там?! Васенька! Не тошнит ее?
– Тошнит, – сокрушался дед.
– Да что же это делается-то?! Вы ж ей там ничего тяжелого поднимать не давайте.
– Да мы не даем, – осторожно начал темный. – Но ты же мою мамашу знаешь…
– Что?! – грозно уперла руки в бока лесная ведьма.
– Она же может начать шпынять девочку… Сама понимаешь, «не так сидишь, не так стоишь»…
(На самом деле его мамаша в Василисе души не чаяла и баловала, но об этом сейчас лучше было молчать).
– Так. – Поднялась с места Ядвига. – Я сейчас же иду туда. И если кто-то посмеет обидеть девочку… Я за себя не ручаюсь!