Судьбы местного значения
Шрифт:
— Глаза красные, Павел Анатольевич, — сказал, поздоровавшись, комиссар 3-го ранга. — Поспал ли?
— Удалось вздремнуть пару часов. Работал бы и работал — что не документ, то вопросов ворох.
— И много вопросов наработал?
— Целый сундучок, точнее большой сундук.
— А ключика к сундуку не подобрал? — хмыкнул Меркулов. — Я тоже всю ночь голову ломал, но ребус не раскусил. Ничего, может с третьим «посланием» намеки на источник найдутся.
Комиссар 3-го ранга глянул на часы.
— Пора, — сказал он и открыл дверь.
В приемной сидело трое — два капитана госбезопасности и пехотный майор, но Судоплатову был знаком только один — капитан госбезопасности Лукин. Меркулов,
— Иван! — и Меркулов крепко пожал тому руку. — Какими судьбами?
— Служебными, Всеволод Николаевич, служебными! — радостно сообщил капитан.
— Знакомься, Павел Анатольевич, это мой давний друг — Иван Савельевич Горянников.
Но знакомству помешал секретарь, пригласивший всех кроме пехотного майора пройти к наркому.
— Проходите товарищи, садитесь, — сказал Берия.
Судоплатов сел рядом с Меркуловым, напротив сели Лукин и Горянников. Перед каждым лежали папки с документами.
— Для начала, хочу представить капитана госбезопасности Горянникова Ивана Савельевича, — сказал Берия. — Есть мнение, направить его для работы в вашу группу, товарищ Судоплатов.
Старший майор кивнул.
— Тогда начнем, товарищи, — нарком раскрыл папку. — И так, на повестке сообщения от неизвестного источника под псевдонимом «Феникс». На данный момент имеется три послания от этого источника. С первыми двумя вы ознакомлены. Перед вами папки с копиями снятыми с тетради, переданной капитаном Жуковым, командиром развед-батальона. Прошу просмотреть листы с первого по девятый номер.
Некоторое время все читали, перебирая листы, лишь Лукин просто сидел. Судоплатов понял, что именно он доставил третью тетрадь и с её содержанием знаком.
— Прежде чем высказывать предположения, по информации из третьей тетради, — сказал нарком, когда все закончили чтение, — товарищ Меркулов, доложит по первым двум.
Комиссар ГБ 3-го ранга поднялся.
— Начну с тетради Маевского. Передана утром 27 июня лично в руки командующему генерал-майору Степанову Александру Михайловичу. Содержит общую информацию по всем фронтам на несколько дней — от 27 по 30 июня. В ней имеются данные о противостоящих силах противника, количестве личного состава и техники, звания и ФИО командующих от полка и выше. Кроме того имеется описание так называемого плана «Барбаросса», или директивы номер 21. Отдельно от этой информации имеется описание технологии производства лекарства с названием «Penicillium».
— Тетрадь Резеды тоже передана утром 27 июня, — продолжил комиссар ГБ 3-го ранга. — Содержит аналогичные сведения, что в тетради Маевского, включая описание директивы номер 21. Там же описание признаков подделки наших документов и сведения о батальоне «Брандербург-800».
Обе тетради объединяет — дата и время передачи, и наиболее полные сведения о силах вермахта в местах передачи. Объединяет стиль написания. И самое основное, обе тетради подписаны одним псевдонимом — «Феникс». Доподлинно известно, что в обеих тетрадях после передачи ничего не изменялось и не дописывалось.
— И последнее, — Меркулов сделал паузу, — все сведения из тетради тщательно проверялись. На девяносто процентов имеются подтверждения. У меня всё.
— Хорошо, товарищ Меркулов, — кивнул Берия, — садитесь. Теперь вы, товарищ Лукин. Начните с… вашего приезда в дивизию.
Лукин поднялся и начал доклад:
— Утром 27 июня, мы прибыли в расположение дивизии. Для выполнения приказа была необходимость в усилении, так как после боя, группа потеряла почти весь состав. С этим вопросом я обратился к полковнику Скоробогатову. Командир дивизии пошел мне навстречу и выделил командира развед-батальона Жукова с бойцами.
— По содержанию тетради. Подробные действия противника в районе Гродно и общие по фронтам. Исходя из доклада товарища комиссара 3-го ранга, эти данные тоже можно считать подтвержденными. Так же, как и в других тетрадях, имеется директива номер двадцать один, именуемая план «Барбаросса». Общие положения так называемого «плана Ост», некоторые иные рекомендации. Особый интерес представляет рекомендация по противовоздушной обороне городов, особенно по городу Горький.
— Лист номер одиннадцать, — сказал Берия, прерывая Лукина, — прочитайте, товарищи. Особое внимание на последний абзац.
Судоплатов нашел нужный лист и принялся читать.
«Важно!Так как заводы города Горький обеспечивают РККА до 30% техникой и вооружением, заводы города и прилегающие предприятия, такие как Горьковский автомобильный завод, заводы Сокол, Красное Сормово, Двигатель Революции, находятся в приоритете на удар авиации люфтваффе. Прописано в директиве №21 план 'Барбаросса» пункт №4. В конце августа — начале сентября немецкая авиация совершит разведывательный полет для авиасъемки объектов военной промышленности города. Авианалеты начнутся по достижении оптимальной дальности авиации противника. Рекомендую провести более детальные мероприятия по маскировке объектов, а так же качественное и количественное усиление ПВО города Горький и предприятий города Дзержинск.
Кроме того в самом городе будет действовать группа нелегалов, работающая на «Абвер». Не исключена передача сведений немецкой разведке о точном расположении предприятий, и наведении сигналами самолетов противника при авианалетах'.
После прочтения Лукин посмотрел на наркома, Меркулов задумался, а Судоплатов и Горянников принялись что-то интенсивно черкать на листочках. Ясно что необходимо провести жесткие мероприятия по выявлению вражеской агентуры. Насторожило другое.
– Какова дальность немецких бомбардировщиков? — спросил комиссар ГБ 3-го ранга.
– Максимальная — до трех тысяч, — ответил Горянников. — Но это общая дальность без груза. Точка возврата — полторы тысячи. С бомбовой загрузкой гораздо меньше, плюс время на бомбометание. Выходит что-то около семиста-восьмиста километров.
– Это же… — Меркулов не договорил.
— Получается по прогнозу «Феникса», — продолжил Судоплатов, — в начале сентября фронт будет проходить через Смоленск-Брянск?