Судьбы
Шрифт:
— Да? Ничего не случилось, мама?
Кир из-за двери расслышал страх в ее голосе и подошел поближе.
— Я не уверена, — сказала Кларисса. — Был странный телефонный звонок насчет тебя и одного молодого человека. Ты помнишь Маргарет Свейнтон? Ее дочь здесь учится. Она мне позвонила. Решила, что я должна знать.
Ориел почувствовала, как упало сердце и к горлу подступила тошнота. Она знала, что сейчас услышит, и ей это не нравилось. Стоящий за дверью Кир замер.
— Так вот, дорогая… — Кларисса с несчастным видом оглядела комнату. Она боялась этой встречи с момента телефонного звонка.
Через приоткрытую дверь Кир видел, каким жестким и упрямым стало лицо Ориел. Он с облегчением вздохнул и только тогда понял, в каком находился напряжении. Ему на мгновение почудилось, что Ориел поддастся давлению матери, а что она станет давить, он не сомневался. Ему стало стыдно, что он мог усомниться в Ориел.
— Понимаешь, она говорит, что ходят слухи… — деликатно начала Кларисса, но Ориел было не до тонкостей, она перешла сразу к делу.
— Какие слухи?
Кларисса заметила твердый взгляд дочери, решительно поднятый подбородок и все поняла.
— Послушай, дорогая… ты же знаешь, как бывает, — обеспокоенно начала она. Как похоже на ее буйную дочь позволить себе попасть в беду. А Кларисса полагала, что она не переживет, если Ориел неудачно выйдет замуж. Она должна помешать своему ангелу сделать роковую ошибку. — Я просто тревожусь, вот и все. Идут разговоры о тебе и этом молодом человеке, режиссере спектакля. Каком-то… ковбое из Канзаса, — закончила она, надеясь, что дочь поймет, насколько смешон такой мезальянс.
Ориел чуть не рассмеялась. Снобизм ее матери просто поражал.
— Кир Хакорт вовсе не ковбой, — сказала она. — У его отца было ранчо в Канзасе, но сейчас его нет, он умер.
— Да, — мрачно подтвердила Кларисса. — Я все знаю. Несколько сотен акров в небольшом городишке под названием Барманвилл. Дорогая, я надеюсь, у тебя с ним ничего серьезного. Ты еще слишком молода, чтобы…
— Все очень серьезно! — перебила Ориел, хотя где-то в ее душе и жило крошечное сомнение.
После той первой ночи они с Киром были любовниками уже целый месяц. Они разговаривали, целовались, гуляли по Оксфорду и окрестностям, смеясь и держась за руки, один раз даже занимались любовью в сарае, сначала дрожа от холода, а потом горя от страсти. Они уже знали друг о друге буквально все. Она сказала ему, что любит его, шептала эти слова ночью и днем, и он отвечал ей тем же. Но это была первая любовь, и она не знала, относится ли Кир к этому с такой же серьезностью, как и она. Это единственное облачко на ясном горизонте ее беспокоило.
— Ах, дорогая, — с отчаянием произнесла Кларисса. Как объяснить дочери, что брак влияет на всю оставшуюся жизнь и если произойдет ошибка… Она вспомнила о Кайле и глубоко вздохнула. Если произойдет ошибка, то рушится не только твоя жизнь, но и жизнь других.
Ориел беспомощно посмотрела на мать и заметила любовь и боль в ее глазах. Но почему она просто не может оставить их в покое?
— Ты же не знаешь Кира, мама! Представления не имеешь, какой он человек на самом деле.
Кларисса встала, подошла к окну и уставилась на плац перед домом.
— Что этот мальчик собирается делать после окончания университета? Вернуться с тобой в Канзас?
— Да ради Бога, мама. Кир — стипендиат, он не какой-нибудь деревенщина, с которым можно обращаться так, как ты обращаешься с коридорными в гостиницах. Он написал пьесу, поставил ее, и все говорят, что спектакль будет удачным…
— Значит, он собирается увезти тебя на Бродвей или в Голливуд, так? — устало спросила Кларисса, поворачиваясь к дочери и глядя на нее расстроенными глазами. — Дорогая, прошу тебя, не торопись. Ты в чужой стране, думаешь, что впервые влюбилась, но все может так быстро измениться…
— Я его люблю. И Кир меня любит. Что бы ты ни говорила, ничего не изменится. Мама, ну посмотри же ты правде в глаза, — быстро перебила ее Ориел.
— Я бы сам не мог сказать лучше, — мягко произнес Кир, входя в комнату.
Женщины вздрогнули и резко обернулись. Кларисса должна была признать, что внешний вид человека, который собрался разбить сердце ее дочери, поразил ее. Она уверяла себя, что он — примитивный деревенщина, соблазнивший ее дочь с помощью грубого секса. Но, когда он вызывающе посмотрел на нее, она инстинктивно поняла, что Кир обладает чем-то неуловимым… может быть, аурой сильной личности, которую не часто встретишь в мужчинах. Он безумно, до боли в сердце напомнил ей Кайла. Его происхождение и воспитание сразу отошли на задний план, он стал казаться ей выше и значительнее. Даже в грязных джинсах и черном свитере с дырами на локтях он выглядит гигантом. Молодым, едва оперившимся, но все равно гигантом. Одним из тех, кто способен взять мир за горло и хорошенько встряхнуть. Все это она увидала и испугалась. Ориел нужен человек, способный о ней позаботиться, а не любитель острых ощущений. Ориел выросла в светской среде. Этот человек… да он же казался дикарем рядом с ней. Она чувствовала, как к сердцу душной волной подступает отчаяние, ибо впервые ей пришло в голову, что ей не удастся легко подавить этот роман в зародыше.
— Полагаю, вы — Кир, — заметила Кларисса ледяным тоном, стараясь взять себя в руки. — Вы всегда подслушиваете чужие разговоры?
Кир ухмыльнулся.
— Если представляется возможность, — спокойно сказал он.
Ориел невольно широко улыбнулась, обрадованная способностью Кира противостоять ледяному сарказму матери.
Кларисса решительно взглянула на Кира.
— Я хочу с вами поговорить. Наедине.
— Мама, я не хочу… — горячо вмешалась Ориел, но Кир поднял руку и спокойно сказал:
— Все в порядке. Не волнуйся.
Ориел неохотно встала с кровати и, проходя мимо него, прошептала:
— Будь осторожен.
Кир взял ее лицо в ладони и основательно поцеловал, не обращая внимания на разгневанное шипение, исходящее с другой стороны комнаты.
— Все будет хорошо, — пообещал он тихо.
Ориел сразу и безоговорочно ему поверила. Мать привыкла все делать по-своему, но, когда девушка заглянула в карие глаза человека, которого полюбила всей душой и сердцем, она поняла, что на этот раз Кларисса проиграет. Как же ей повезло! — думала Ориел. Найти такого человека, причем с первой попытки, — это ли не чудо? Она с вызовом взглянула на мать, ответившую ей холодным взглядом, и вышла, плотно притворив за собой дверь.