Судья Шерман
Шрифт:
– Я… Я не могу этого сделать… – ответил капитан, не понимая, что с ним происходит.
– В любом случае вы не можете ослушаться моего приказа! – тем же стальным голосом повторил Лефер.
– К-кто вы? – нерешительное выражение лица капитана сменилось на гримасу страшной догадки. – Ва… Ваша Честь – простите меня!.. Простите меня, Ваша Честь!.. – завопил он и упал на колени.
Вслед за ним на колени повалились и все остальные.
– Хорошо, – незнакомым самому себе голосом произнес Лефлер. – Ваше раскаяние будет
117
Лимузин директора ЕСО Мэнса Подклава остановился возле бесконечно длинной лестницы Дворца правительства.
Сразу шесть лакеев выстроились для церемониального сопровождения высокого должностного лица, а человек в позолоченной ливрее бесшумно открыл дверцу автомобиля.
Едва макушка директора Подклава появилась из машины, оркестр грянул марш Мендельсона. В правительственном дворце очень чтили традиции, хотя и не разбирались в них должным образом.
Перекрывая марш грохотом, рота почетного караула трижды отсалютовала залпом из сорока ружей. Что происходило дальше, Подклав уже не слышал, поскольку вошел в вестибюль дворца и тяжелые двери отрезали от него все звуки внешнего мира.
– К лифту, ваше превосходительство? – спросил пожилой лакей из службы внутреннего бдения.
– Так точно, – привычно ответил директор и, обернувшись к своему заместителю Пэю Гага, обронил: – Держаться будем до последнего – никаких признаний…
– О да, сэр. Иного и быть не должно, – подтвердил решимость босса Пэй Гага и широко зевнул. Он был уверен, что жалкие архидоксы просто не посмеют… Никогда не посмеют…
Плоское тельце кара остановилось напротив новых гостей, и те церемонно расселись на креслах.
– К лифту, – произнес лакей-распорядитель.
Кар плавно взял с места и помчался вдоль мраморных колонн, уходящих вверх и терявшихся в величавом полумраке министерских покоев.
– По-моему, это идиотизм – делать такие огромные холлы, – обронил помощник директора.
– А чего же ты хотел – архидоксы на редкость глупые существа.
– Однако министры в любом обществе отличаются умственными дефектами.
– Тут я с тобой согласен. Мозг министра только внешне выглядит приемлемым для разумного существа, на самом деле любой министр просто дебил.
– А что же такое премьер-министр?
– Премьер-министр – это дебил, который думает, что он не дебил.
Оба негромко рассмеялись.
Наконец кар остановился возле лифта, имевшего размер стоянки для трейлеров. Пассажиры поднялись с мест и оказались под покровительством важного лифтера.
– Какой этаж, господа?
– Резиденция премьер-министра, – сообщил директор ЕСО и почувствовал, что ему льстит само произношение этой фразы.
«Резиденция премьер-министра», – еще раз произнес он мысленно и устыдился, что ищет расположения жалкого архидокса.
– Да я его – в порошок…
– Что, простите? – спросил лифтер.
– А не твое дело!.. – резко заметил директор. – Ты этот!.. Как его?!
– Задница, – негромко подсказал помощник.
– Точно! Ты задница!..
– Как вам будет угодно, сэр, – учтиво произнес лифтер и остановил кабину. – Этаж премьер-министра! Прошу на выход, лифт дальше не идет!..
Пассажиры вышли, и помощник тихо произнес:
– По-моему, он нам хамил… Или нет?..
– Едва ли, Пэй. Архидоксы очень трусливы.
Пройдя по коридору, отделанному пластинами из природного золота, директор ЕСО и его помощник вошли в совещательную залу.
Как оказалось, весь кабинет министров был уже в сборе. И едва премьер увидел директора ЕСО, он простер к нему руки и воскликнул:
– Пожалуйста, Мэнс, объясните нам, что происходит? Эти чудовищные репортажи по лазервижн буквально свели меня с ума!.. Скажите, что это неправда, Мэнс!..
– Ну разумеется, Джордж, – в тон премьеру ответил директор Подклав.
Он занял свое место за совещательным столом и начал доставать из портфеля документы – то есть вел себя как обычно. Впрочем, физиономия генерала Сигурда, шефа Специального полицейского департамента, не позволяла Мэнсу полностью чувствовать себя в своей тарелке.
Несмотря на все усилия директора Подклава, Сигурд противился допущению в свой аппарат комиссаров ЕСО и методично уничтожал сотрудников, попавших под их вербовку. Ему невозможно было дать взятку, поскольку даже в этих вопросах он был крайне избирателен.
– Прошу вас, Мэнс, дайте же объяснение всему этому!.. – снова воскликнул премьер, указывая на большой экран, на котором демонстрировался ролик с записанными репортажами.
Директор ЕСО чувствовал, что это полный провал, однако мощь его государства поддерживала Подклава, и он сохранял известный запас дерзости и самообладания.
– Он ничего не сможет вам объяснить! – громко объявил генерал Сигурд и так посмотрел на директора ЕСО, что тому стало не по себе. – Он не человек – он злобное насекомое, которое родилось не из чрева матери, а вывелось из вонючего муравейника!..
– Ты говоришь как саваттер, Сигурд! – пришел на помощь директору помощник Пэй Гага.
Однако это стоило ему очень дорого. Откуда-то сзади подскочили трое громадных сотрудников Сигурда и, стащив Пэя на пол, вкололи ему лошадиную дозу транквилизаторов.
Несчастный изогнулся в дугу и обмяк, а Мэнс даже не мог прийти ему на помощь, поскольку рядом с ним встали двое людей, вооруженных бронебойными ружьями.
Сволочь Сигурд знал, как убедить оппонента.
– Может, все-таки не нужно, генерал?! – подал голос министр внутренних дел, своей лысой головой напоминавший бильярдный шар.