Суета сует
Шрифт:
— Тихо уж слишком в институте, — заявил он с тревогой. — Уж больно все спокойно. Такая гладь и божья благодать, даже как-то не по себе. Тоска прямо. Хоть пиши декадентские стихи.
Что же плохого, если все спокойно? Значит, собрались выдержанные, волевые люди. Все-таки институт не базар какой-ни6удь. Но кое-кто в литгруппе другого мнения. Кое-кто спросил у Кирилла:
— Разве? Ты думаешь?
— Думаю.
— Что же ты думаешь?
Кирилл думает, что следует внести некоторое оживление. Он предложил издать свою литературно-сатирическую газету. Стенную, разумеется. Не листок сатирический, а газету с фельетонами и стихами.
Я облегченно вздохнул. Я опасался большего. От Кирилла можно ждать чего угодно. Он способен предложить пожар.
Идею с газетой одобрили все. Проголосовали: единогласно! Затем Кирилл предложил в главные редакторы меня.
— А что ему иначе делать в газете? Он ничего не умеет. Ему только и остается быть редактором.
Такое соображение высказал Кирилл. И он прав. Писать фельетоны я не умею. Способностью рисовать природа меня обошла. Сделала крюк километра два. Чем-то я ее напугал. Должно быть, орал излишне громко, когда на белый свет появился. Тогда я еще плохо собой управлял. Теперь мне ничего другого не остается, как быть главным редактором. Я понял это и дал согласие баллотироваться в редакторы. Ребята, в свою очередь, проявили чуткость и проголосовали «за».
Я занял председательский стул и провел первое редакционное собрание. Мы поделили прочие должности. Кириллу достался отдел фельетонов. Елочке, и той подобрали работенку. Она будет курьером.
Мы еще немного поболтали о красках, о бумаге и затем толпой вывалили в темный коридор. Впереди всех шагал Кирилл, окруженный поклонниками. В другое время Елочка не потерпела бы такого, но сейчас она цепко держится за мой локоть. Она боится привидений. Чего, чего, а привидений в нашем институте полно. По ночам коридоры кишат ими. Особенно много их слоняется у дверей деканата и кафедр. Привидения в нашем институте особенные. Все они в прошлом — провалившиеся студенты. Говорят, среди них есть очень милая пара выходцев с филологического факультета. Один — высокий, худой и неунывающий оптимист. Второй — печальный толстяк. Когда-то они завалили зачет по старославянскому. Пересдавали раз десять, и все неудачно. До сих пор бедняги ходят на кафедру в надежде получить «зачет». Жалко ребят. Такие славные привидения!
На улице Кирилл развязался с поклонниками, и мы проводили Елочку.
Она снимает угол в старинном особнячке, запрятавшемся в конце длинного двора.
Елочка ушла, а мы долго стояли под раскидистым ореховым деревом. Кирилл распространялся насчет смысла жизни. В конце концов мне это надоело. Я сказал:
— Жизнь бывает разная. У кого серая, у кого веселая. Что тут мудрствовать! Пойдем лучше спать.
— Подожди. Все зависит от самого человека. Есть у него талант к жизни или он бездарь.
— Как это понять?
— У тебя бывают скучные дни?
— Сколько угодно.
— А у меня не было ни одного. За всю жизнь.
— Не верю.
— Клянусь!
— Заливаешь. Идем спать.
— Подожди. День складывается из деталей. Иной человек их воспринимает. С иного — как с гуся вода. В этом и талант жить и бездарность.
— Довольно. Какие еще детали?
— Подожди. Вот ты проходишь мимо окна, а там Сарасате. «Цыганские напевы». Какие-то секунды — и ты прошел. Но одна деталь уже есть. Идешь дальше. У каких-нибудь ворот сидит умная чеховская Каштанка. Маленькая, неуклюжая, лохматая, сидит и, высунув язык, доброжелательно смотрит на тебя. Разве это не деталь?
— Хватит трепаться. Сентиментальный неврастеник.
— Подожди. Приходишь в институт и слушаешь мудрую лекцию Спасского. А вечером Елочка. Может такой день быть скучным?
Скрипнула дверь, высунулась Елочка и заявила тоном, исключающим возражения:
— Конечно, не может.
Она всплеснула руками и добавила:
— Мальчики, а вы у меня такая деталь! Даже не представляете. Словом, вот!
Она осторожно спустилась по ступенькам, подошла к нам. Встала на цыпочки, обняла Кирилла за шею и поцеловала в подбородок. За ее спиной руки Кирилла совершали неуверенные
— Вот вам! — сказала она. — На двоих, пополам.
Она так же осторожно поднялась на крыльцо. Мы будто наблюдали удивительный танец.
Этот поцелуй первый, полученный нами от Елочки. Принял его Кирилл. Такая ему выпала честь. Мне только непонятно одно: я-то стоял к ней ближе. Меня-то целовать было сподручней. Незачем делать лишний шаг. Я бы уж подставил Шоколаднице свой подбородок с удовольствием.
«Цыганские напевы» Сарасате — деталь нашей жизни. Так утверждает Кирилл Севостьянов. Вчера он неспроста помянул «Цыганские напевы». Я люблю их, и Кириллу это известно. Правда, сочетание немного нелепое: я — человек железной натуры, а тут... безвольная музыка Сарасате. Мне и самому непонятно, в чем дело. Но тем не менее я люблю Сарасате. Особенно его «Цыганские напевы», и от этого никуда не денешься.
В «Напевах» есть одно место: скрипка, распустив нюни, тоненько и тоскливо поет. Когда я слушаю ее, мне вспоминается Женя Тихомирова. Скрипка поет, и я вижу Тихомирову, будто это место написано для нее. Женя робко улыбается. Она очень застенчива, а тут ей приходится позировать в качестве видения, и она теряется совсем. Я в жизни не видел более пугливого существа. Елочка по сравнению с ней — истинный башибузук.
Я слушаю скрипку, смотрю на Женю, и в груди начинает ныть. Знаете, когда проворонишь что-нибудь важное в жизни, хочется скулить по-собачьи, протяжно и безысходно. Вот такое появляется у меня состояние. И приходится брать себя в руки. А ведь ничего особенного не произошло. Да и сама она простенькая девушка. Только и всего, что в начале учебного года мне было приятно смотреть на нее. Бывало, встретишь в институтском коридоре, взглянешь на нее, и на душу нисходит какая-то благодать. Тихо так становится. До сих пор не разберусь, что это такое, но тогда я начал ей улыбаться. В первое время мои улыбки пугали ее. Потом она осмелела и улыбалась сама. Нерешительно. Чуть-чуть, словно не была уверена, можно ли ей делать это.
За Женей еще никто не ухаживал. Некому было обратить на нее внимание — до того она неприметная. Училась она на отделении романских языков. Там у меня есть знакомые ребята. Они дали о ней все сведения. Они же устроили так, что мы с ней попали в одну компанию, гулявшую на чьей-то свадьбе.
Не думайте, я не гонялся за ней. Я распускаться себе не позволю. Все это получилось без шумихи и беготни. Я только намекнул ребятам, и они пригласили меня и ее. Им это не стоило труда.
Там я взял бутылку апельсиновой воды, подсел к Жене и принялся подливать в ее рюмку. Вокруг нас колобродила свадьба. Мы так и не поняли, кто молодые. По команде «горько» целовалось около десятка пар. Нам было немного не по себе среди малознакомых людей, и мы старались держаться друг друга. Я все время пытался затеять непринужденный разговор, но он у меня как-то не выходил. Я парень не робкого десятка, но тут что-то расклеился. Волнуюсь. Совсем потерял над собой контроль. Пришлось весь вечер бороться с собой.
Потом я разговаривал с ней несколько раз на перемене. Обычно это происходило возле расписания. Подойду к расписанию, а она стоит здесь и читает, какие занятия ей предстоят и в какой именно день. Я подумал и начал ходить к расписанию на каждой перемене. Приду, а она на месте. Постепенно выяснилось одно весьма важное обстоятельство. Мы оба не видели заграничный фильм «Смелый, как тигр». Для культурного человека это — непростительное упущение. Он обязан смотреть все фильмы. Я так и сказал Жене. Она согласилась с моей точкой зрения. После чего я довольно тонко намекнул на кое-что. Дескать, неплохо было бы сходить на этот фильм вдвоем. В одиночку можно упустить некоторые важные моменты. А двое — как-никак коллектив. Я очень ловко повел дело, и Женя согласилась. Ювелирная работа с моей стороны. Женя сама это оценила и посмотрела на меня с признательностью.