Суеверный
Шрифт:
– Вальтер, что?
В свете люминесцентных ламп Вальтер выглядит бледнее, чем обычно.
– Еще одно!
На следующее утро Гаррет разложил на столе фотографии. «Хочешь побыстрее проснуться? – с горечью спрашивает он себя. – Нет проблем! Достаточно разложить на столе перед собой фотографии трех убийств».
Этот парнишка Андерс на удивление хороший фотограф! Гаррет потягивает кофе из картонного стаканчика и просматривает новую пачку фотографий. Андерс еще учился в средней школе,
Минувшим вечером Гаррет видел, как худенький мальчуган щелкал затвором с таким видом, словно перед ним была Мисс Америка. Гаррет попытался сосредоточиться на Андерсе, чтобы отвлечься от изображений на снимках.
«Неплохая работа», – подумал он, поставил стаканчик на край стола и наклонился, чтобы получше рассмотреть, не пропустил ли он чего-нибудь. Черно-белые снимки были крупнозернистыми, но они отражали главное. А эти цветные «поляроиды» делают такие мелкозернистые снимки, от которых вовек не уснешь.
Третье убийство было таким же ужасным, как и первые два. Гаррету оно показалось еще более ужасным потому, что девушка была прелестной.
У нее была кремовая кожа с бледными веснушками и вьющиеся рыжевато-каштановые волосы, доходившие ей до талии.
Когда Гаррет с Вальтером прибыли на место преступления – на территории студенческого городка, менее чем в дюжине ярдов от места первого убийства – жертва лежала на спине. Волосы закрывали ей лицо, словно нежное одеяло.
Гаррету пришлось присесть на корточки и убрать волосы с лица. Так что он первый увидел, что глаза убитой выдернуты из глазниц и засунуты ей в рот.
Зеленые глаза смотрели на Гаррета изо рта погибшей.
Он резко отпрянул и сильно ударился о ствол дерева. Гаррет задыхался. Сердце стучало так сильно, что болела грудная клетка.
Может, именно так чувствуют себя люди при сердечном приступе?
А теперь он склонился над металлическим письменным столом, глядя на зернистые черно-белые фотографии и размышляя... ни о чем. Гаррет был не в состоянии ясно мыслить. Он ни о чем не мог думать.
Кроме того, как бы удрать?
Девра Брукс.
Убитую девушку звали Деврой Брукс. И опять жертва не была ни изнасилована, ни ограблена. У нее в сумочке оставались кошелек, наличные, кредитные карточки, водительское удостоверение.
Она была студенткой-старшекурсницей на факультете лингвистики. Декан по студенческим делам был, судя по голосу, просто потрясен, когда Гаррет обратился к нему за информацией. Гаррет его не винил. Три убийства. На территории колледжа или совсем рядом.
Три отвратительных, жестоких убийства.
Дрожащим хриплым голосом декан сообщил, что Девра училась в Мур-колледже сравнительно недавно. Прошлой весной она перевелась во Фривуд из Чикаго.
«Неудачный переезд», – подумал Гаррет, качая головой и глядя на черно-белую фотографию трупа.
Всю ночь он крепко прижимал к себе Энджел. Он держал ее так крепко, словно надеялся, что она не даст ему сойти с ума. Жена не сказала ни слова. Она понимала.
А сейчас ему не за что было ухватиться, кроме стола. Вот и кофе такой же черный, как его мысли.
– Шеф, мы тут кое-что получили, – услышал он взволнованный голос Вальтера.
Голос его звучал особенно громко, потому что было раннее утро.
Гаррет медленно перевел взгляд. Переход от черно-белого изображения к цвету был болезненным для его усталых глаз. Светлые волосы Вальтера были все еще влажными после душа. За ухом у него остался крем для бритья. Им же был выпачкан воротник форменной рубашки.
– Я принес снимки отпечатков пальцев, которые сделали ребята из лаборатории в Сомервиле, – объявил он, поднимая вверх большой серый конверт.
Гаррет вздохнул.
– Есть ли среди них хоть один отчетливый?
Он не ждал многого от этих снимков. С двух предыдущих трупов не удалось снять ни одного отпечатка, который можно было бы использовать.
Вальтер наклонился над столом, сунул конверт в руку Гаррету.
– Ужасно выглядишь, жеребчина! Всю ночь здесь провел?
– Пожалуйста, не называй меня жеребчиной, – сквозь зубы процедил Гаррет. – Не могу спать. Все время вижу эти глазные яблоки.
Он простонал.
– Я больше никогда не смогу есть вареные яйца!
Ему пришлось повозиться, прежде чем он сумел открыть конверт. И зачем они только их так крепко заклеивают?
– Итак? Хорошие? Что сказал тебе О'Брайан?
– На этот раз кое-что есть, – сообщил Вальтер, царапая нос. – Есть довольно четкие отпечатки, снятые с ее лица и одежды.
Вальтер внимательно следил за тем, как Гаррет мучается с конвертом.
– Я сам их не видел. Повторяю то, что сказал мне О'Брайан.
Гаррет дернул посильнее и оторвал клапан конверта.
– Он что думает, что по этим отпечаткам мы выйдем на удостоверение личности?
Вальтер пожал плечами.
– Об этом он ничего не говорил.
Осторожно держа негатив за краешек, Гаррет вынул его из конверта. Потом вынул фотографии. Только один негатив, но на нем зафиксировано несколько отпечатков. И они разные.
«Первая зацепка», – подумал он. – Три убийства и только сейчас мы, наконец, немного продвинулись".
Гаррет поднес отпечаток к свету. Прищурился.
Потом прищурился посильнее.
– Эй, Вальтер, что это за шутки? – резко спросил он. – Это О'Брайан нас разыгрывает?
Вальтер склонился над столом.
– Что? В чем дело, шеф?
– Эти отпечатки – они же не человеческие!
Глава 26
Лайам опустил большой палец на черную штемпельную подушечку. Секретарша, размеренно жующая жевательную резинку, прижала его палец в нужный квадратик.