Суфлёр
Шрифт:
Ладно, у меня оставалось мое лицо, и я отправился к Муругову. Слава сказал, что ничего поделать не может, вовсе не обрадовав меня тем, что вставил проект в сетку. А чего тут радоваться, если на твоей идее наживутся другие? Я не альтруист и люблю деньги. Как же я лоханулся, не зарегистрировав свое ноу-хау в патентном бюро на Бережковской набережной. Хотя, туда я бы тоже отправил Зеленгольца, а он все оформил бы на себя. Воистину, нельзя никому доверять.
Москва улыбается неискренне… В этом городе любят только успешных и зубастых. И здесь ты считаешься успешным только в одном случае – если тебя показывают по телевизору. Здесь успешные тусуются с успешными, а неудачники с неудачниками. Яппи [5] никогда не пересечется с лузером [6] .
5
яппи – успешный молодой человек, имеющий престижную работу и входящий в тусовку избранных. Посещает модные клубы и заведения, сторонится лузеров, никогда не жалуется на жизнь, ходит на фитнесс, одевается с иголочки, что роднит яппи с метросексуалом. Идейный яппи никогда не признается в своем кругу, что у него депрессия или финансовые проблемы. Подобные откровения гарантированно навредят положению в кампании. Фальшивая улыбка или искренний смех – неважно. Главное – позитив и беззаботность! В поведении яппи форма доминирует над содержанием.
6
лузер – неудачник, лох, гопник, полная противоположность яппи. Лузер никогда не пройдет фэйс-контроль модного клуба, если только не прилепится в силу сиюминутных причин к какому-нибудь яппи, или не вцепится в Тома Круза, прибывшего в Москву на премьеру блокбастера. И то, и другое – из разряда чудес, а значит маловероятно. Определение не добившимся успеха людям присваивают сами яппи на основании собственных, часто ошибочных выводов, основанных на поверхностном взгляде, одежде, внешнем облике, манере общаться занесенных в категорию изгоев. Ярлык дается раз и навсегда. Тусовка не только беспечна, но и бессердечна.
Глава 3. Гомосексуалисты
Единственный мужчина, который не может жить без женщин – это гинеколог.
Почему известный человек, тот, которого показывают по телевизору, часто оказывается педиком. Я не слишком корректен в формулировках. Хоть и не применяю дефиниции Гая Ричи, обзывая этих ребят «говномесами». Вспомнил, они предпочитают слово «геи»! Они мне никогда не нравились. При этом я не гомофоб и не склонен переходить на личности, но глядя на импозантных «гомодрилов» в руководстве ведущих телеканалов, зарабатывающих по 10 миллионов долларов в год, я никогда не понимал, чего им не хватает и на кой им сдались эти слюнявые проституты, когда на dosug.nu такой заманчивый традиционный выбор. Не нравится платная любовь – ищите красоток на клубном сайте vklybe.ru и вылавливайте их в «Паче» или в «Сохо». Хотя, бесплатное всегда дороже…
Разбираться в хитросплетениях гомосексуальной мотивации мне было некогда. От этих жирных ребят мне было нужно только одно – моя слава. Но когда пошли недвусмысленные намеки, я стал сначала волноваться, а потом огрызаться. С возрастом, с моим возрастом, намеки сошли на «нет». Я выстоял, и прославился вопреки давлеющей пидарастической доминанте. А спустя какое-то время курсирования по коридорам «Останкино» я понял, почему они такие.
Это не вопрос хромосом. Это составляющая статуса. Извращенцу, пресыщенному деньгами и положением, хочется новых ощущений. Во многом это даже не физические ощущения. Это наркотик. Я не понимал этих фриков. Ведь для меня в этом несовершенном мире существовал только один наркотик – эфир. Эфирное время, которое гомики все время норовили урезать. Как мне трудно было без Зеленгольца с ними разговаривать.
Пришлось помириться с предателем, и он снова выпросил для меня деньги у какого-то шоколадного короля, пообещав тому, что в своей новой программе хронометражем в 24 минуты, ровно 12 минут я буду поглощать его чертов шоколад. Это называется «продакт плейсмент» - для тех, кто не знает. Я же точно знал, что подавлюсь на первой же плитке, но договор со сладким спонсором все же подписал.
Зеленгольц поехал за КЭШем и… потерялся. Сволочь. А потом ко мне нагрянули за гонораром режиссер,
Дядюшка Эрнст, как ласково звали генерального продюсера канала, не горел желанием меня видеть. Я знал это с точностью корабельного секстана. Он начинал свою карьеру с простого ведущего фул-фэшн-шоу «Мухамор», дорос до мега-величины медиа-магната благодаря опальным членам масонского «Лондонского клуба» и удержался на своей должности только потому, что мало говорил, попросту помалкивал, когда надо, а временами, когда журналисты выуживали актуальный комментарий, даже нечленораздельно мычал. Многозначительный вид, надутые щеки и богемный заброс челки вправо с лихвой компенсировали отсутствие информации.
Форма доминировала над содержанием. То же происходило и на подведомственном телеканале. Но это мало волновало Эрнста Фридмана. Он знал, что стул под ним качается, поэтому заказывал самому себе больше фильмов и передач, сам их делал, сам себе платил, и, видимо, сам смотрел. Зрительская аудитория катастрофически уменьшалась. Но разве это важно, когда готов запасной аэродром. Он избегал лишних встреч, предпочитая обедать и ужинать в чилл-аутах собственных ресторанов. А особенно он сторонился тех, кто мог повлиять на его укоренившийся имидж спокойного слона. Таких тревожных ходатаев, как я. Но я уже сообщил моему понимающему читателю, почему отважился прийти к боссу без приглашения.
Он просто обязан был меня выслушать. Ведь я звезда, народный любимец. Меня уважают и ценят за политическую неангажированность. За абсолютную независимость и незапятнанную репутацию. Со мной не захотят расстаться, ведь я им еще нужен… Я невероятный эрудит, а вовсе не отработанное сырье. Я делаю рейтинги. Я еще ого-го… Диапазон моей речи намного шире словарного запаса этих косноязычных шоуменов из новых и, тем более, этих мастодонтов, которые рассыпаются на глазах, когда надо импровизировать… Меня не выбросят за борт, ведь мне так нужен этот эфир!
Глава 4. Тупик есть мотив
Водитель довез меня до телецентра и припарковал машину у ресторанчика на противоположной стороне улицы Королева, там еще можно отведать настоящего русского квасу. Я бросил молящий взгляд на Останкинскую башню, показавшуюся мне в этот момент Вавилонской, а оттого хрупкой, как фарфоровый идол, и отправился в здание.
На этаже руководства Национального канала меня окликнули. Это был бывший депутат Государственной Думы Митрофан Алексеев, к которому зритель уже успел привыкнуть как к постоянному статисту на всех без исключения ток-шоу. Он давно изнывал от безделья и толстел, неуемная энергия и амбиции искали спасительный коридор. Наконец-то забрезжил свет в конце туннеля. «Знающие люди» поговаривали, что Алексееву вот-вот доверят авторский проект. Он тоже от кого- то это услышал. Счастливый от своей востребованности, он впопыхах и с легкой одышкой набирал команду.
– Влад, дорогой, у тебя нет специалиста по саунду? – на всякий случай поинтересовался Митрофан.
– Кажется, есть. Палкина Лиза. Отлично работает, быстро. Иногда даже очень быстро. Рекомендую. Она как раз сейчас подыскивает новую работу. Просто воет без работы. Стонет просто.
– Так она воет или стонет?
– Пока воет, но когда получит работу, наверняка будет стонать.
– Трешка – нормально для нее?
– От этой матрешки трешкой не отделаешься. Она тебе сама позвонит, и вы договоритесь.
– Спасибо.
Кого здесь только не было: звезды шоу-бизнеса, их продюсеры, политики и даже один метеоролог, тоже умудрившийся подхватить вирус звездной болезни, от которой не существует прививок, а есть только противоядие – четкое исполнение главной заповеди Святого писания: «Не сотвори себе кумира». Здесь, в коридорах «Останкино», как впрочем и в павильонах большинства телепроизводящих студий, эта заповедь могла звучать по иному: «Не делай из себя кумира». Иными словами – будь проще, и люди к тебе потянутся.