Сухой закон
Шрифт:
— А мы, может, за выигрышем! — продолжил Мишка, не замечая «страшных» глаз Вити.
— Да? — удивился высокий, худощавый блондин, походу командир этой шайки-лейки, — Ну тогда пардоньте, прошу пройти, — и он с издёвкой изобразил поклон, пропуская нас.
Я обогнул его и встретился с вышибалой — Джоном. Пистолет был у него в руке, чтобы никому даже не приходило в голову дурить.
— А, это ты! Я тебя запомнил, — раздражённо усмехнулся он и показал большим пальцем за спину — Проходи, забирай свои бабки и вали. Нам тут и так геморрой разгребать до ночи. Вы тоже ставили? — это он уже Мишке с Витькой.
—
— Тут подождут…
Я молча принял из рук второго букмекера триста долларов, стараясь закрыть их спиною от двери, чтобы никто не увидел мой выигрыш. Толстяк, принимавший ставку утром, говорил по телефону и орал благим матом на кого-то. Весело тут у них. Поседеть за месяц можно. И неудивительно. Чикаго сдали матч не только потому, что сами хотели заработать. Их ставки — ничто, по сравнению с тем, какие деньги вложили в это некоторые заинтересованные лица. И вот они уже заплатили игрокам за договорняк. Да такие суммы, в которых самой минимальной звучала цифра в пять тысяч долларов. Бейсболисты Сокс ещё не скоро признаются, что слили эту игру. Почти год репортёры спортивных разделов газет будут давать в заголовки информацию о долгом суде и работе комиссии бейсбольной лиги. Но нас это уже не касается.
Морду кирпичом, пройти через толпу, горячо обсуждающую прошедший матч.
— Фух, вот это да! Я, честно говоря, весь день как на иголках был, — признался Мишка.
— Почему мне не сказал? — насупился Витя.
— Я ставил с утра, когда бы я тебе всё это смог рассказать? — пожал плечами я и перешёл на другую сторону улицы и свернул в небольшой проход — подальше от лишних глаз. Тогда и достал пачку мятых долларов.
— Ладно, какие теперь у нас планы? — поинтересовался Витя.
— Как и договаривались. Здесь — каждому по пятнадцать долларов. И в ближайшую неделю вы не выходите на работу. Миша, ты придумал, что скажешь отцу? — я протянул ему купюры. Мастерская, в которой трудился Рощупкин-старший находилась в том же здании, где был гараж. Так что Мишкино отсутствие на работе не осталось бы замеченным для его семьи.
— Да, я предупредил, что нашёл хорошую подработку в Бруклине. Иногда буду там. Правда, отец бухтел.
— Ты потихоньку деньги в семейный бюджет выдавай, чтобы они пока ничего не заподозрили, — посоветовал я.
— Хорошо, так и сделаю, — кивнул друг.
Витя молча принял деньги. Ему не нужно было ничего говорить старшему брату. Он жил у него во флигеле. У Фёдора была своя жизнь, семья, четверо детей. На дела Громова там никто не обращал внимания, лишь бы помогал и не пропадал надолго, а то начинали волноваться. А что — парню почти девятнадцать. Уже взрослый.
— Значит так, склад находится в Брукхайвене. Пайн-стрит восемь. Но я могу ошибаться — сначала убедитесь в этом. После этого сразу позвоните мне на работу. Я выйду в вечернюю смену сегодня и буду ждать звонка.
— Откуда ты про него знаешь? — тут же задал вопрос Витя.
— Да так, считай — третий глаз открылся, — усмехнулся я, — Не бери в голову.
Он пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Знали бы вы, ребята, как близка к истине эта моя фраза! Я спрятал мятую пачку долларов в карман. И к сожалению не заметил, что за мною уже следили несколько пар цепких жадных глаз…
А зря… Это же Бронкс!
Глава 5
Ставки + пушки = проблемы
Сдержав пристальный взгляд Виктора, я двинулся дальше, не собираясь вдаваться в объяснения. Ну и в самом деле, что я ему скажу? «Знаете, я в другом мире в диссертации анализировал эмигрантские булочные, склады и магазинчики, а в качестве примера, в том числе, взял Пайн-стрит и натолкнулся на газетные подшивки двадцать четвёртого года, содержащие информацию об аресте склада с виски?»
На самом деле, этого склада может сейчас и не быть. Вдруг его создали уже позже — в двадцатом, или в двадцать-первом году? Поэтому и надо было проверить, установив «глаза» за промзоной. В архиве не было ничего о том — когда открыли это помещение? Только факт ареста. Боже, как жаль, что все эти мои исследования были давно и по молодости. Я бы помнил из всех своих текстов больше.
Однако стенания опустим. Я продолжил:
— Наблюдаешь за складом. Записывай всё, что увидишь. Погуляй вокруг, тебе нужно залезть на соседние крыши и понять — сколько людей на территории? Только старайся меньше светиться. И на «котелок» свой вот это натяни, на глаза, — я снял с головы широкую старую кепку и водрузил её на Витину макушку, — Внимательно следи, сколько и какие машины приезжают и уезжают? Запоминай. Я не думаю, что там серьёзная охрана. До Сухого закона больше трёх месяцев. Сейчас таких складов много…
— Вот именно! Их куча, — вмешался Миша, — Зачем нам грабить точку на Лонг-Айленде?
Лонг-Айленд — один из самых больших боро Нью-Йорка. Из названия понятно, что это длинный остров. На нём расположена часть самого Нью-Йорка и ещё масса мини-городков и сел штата Нью-Йорк. Это чем-то похоже на агломерацию Москвы в моём родном времени. Брукхайвен — довольно крупный городок, через который проходит процентов восемьдесят дорог от причалов острова. Чуть ли не четверть бизнесов там — складские услуги и перевозки. Многие товары из Европы сначала проходят через него, прежде чем попасть на прилавки Нью-Йорка и соседних штатов. Это если не брать в расчёт Атлантик-Сити и другие крупные портовые города. Но на них у меня более далёкие планы. Сейчас главным было другое, и я охотно поделился этим с друзьями:
— Миш, мы в данный момент находимся на противоположной окраине Нью-Йорка. Между нами и Брукхайвеном лежит Манхэттен и Бог его знает, сколько улиц и людей. Ты хочешь грабануть какой-нибудь склад здесь — в Бруклине? На соседней улице? Ну, вперёд! В охране может оказаться кто-то из твоих знакомых, который тебя узнает. Или, ещё хуже, не разобравшись, захочет в тебя пальнуть и тебе придётся стрелять в ответ. Каково тебе будет потом?
Рощупкин нахмурился и задумался. Проняло. А Витя подлил масла:
— Или будет много шума, и Горский мгновенно всё перекроет. Пойдут его головорезы, поспрашивают по соседним домам и быстро просекут, что грузовик проехал с краденым бухлом пару улиц и всё. Потом постучат в дверь и пристрелят тебя на пороге собственного дома.
— Ну ладно, ладно, — пробурчал наш чересчур резвый друг, — Я всё понял. Не гадить там, где ешь.
— Вот именно, — энергично закивал я, — Берём товар на Лонг-Айленде, везём сюда. В Манхэттене мы вообще потеряемся через минуту. Там поток машин огромный.