Суккуба
Шрифт:
А вот труп выглядел совсем плохо. Таня сама удивилась – насколько плохо, ведь с негром-то такого не было! На сланях лежал полуразложившийся, распадающийся на части скользкий, как медуза – труп. Лицо его стекло с черепа, обнажив белые кости, мясо с рук и ног лежало на полу. Скелет буквально прорывался через желеобразную консистенцию, в которую превратилась плоть человека.
Таня поморщилась – в ней только что был этот скользкий, полуразложившийся отросток, сейчас больше напоминающий слизня, а не детородный орган! Фу! Гадость!
– Убей их! – буднично сказала Таня, и подобрав платье, заботливо свернула его в плотный комочек – испачкаешь
Пока Валентина перекидывалась в боевую форму, Таня подобрала и платье подруги – тоже скрутила и заслонила собой. И вовремя.
Валентина мгновенно, и без натуги оторвала голову тому насильнику, что был покрепче, верно определив наиболее опасный объект. Голова еще летела за борт, когда суккуба с радостным хохотом содрала с бледного албанца штаны, и потом одним махом отсекла ему гениталии – так быстро, так ловко, что он вначале даже не почувствовал боли, замер, ошеломленно глядя на то места, где только что висел его съежившийся в испуге член.
А потом он полетел за борт – дико вопя и размахивая руками. Всплеснула вода, накрывая живой труп с головой, и стало тихо. Так тихо, что Таня отчетливо слушала хлопки небольшой волны о крутой борт – будто какая-то нимфа постукивала лодку нежной ладошкой.
– Танюх, может надо было оставить хоть одного? Я вот подумала – а как мы теперь будем рулить? Ну…мотор завести надо, и рулить… Может стоило одного околдовать как следует?
– Может и стоило… – Таня с отвращением поморщилась, перешагивая через скелет, лежащий в луже слизи – Да больно уж достали, твари! Выловить из моря утопающих, и тут же наброситься на них, насиловать?! Ну что за люди, а?!
– Контрабандисты, чего уж там. Бандиты, внатури. Чего хорошего ждать от бандитов? – рассеянно кивнула Валентина – У тебя хоть один был. А у меня сразу двое. Худшие времена сразу вспомнились…
– А сейчас, что – лучшие? – хмыкнула Таня – сидит в посудине посреди моря, голая, только что оттраханная с двух сторон, и рассуждает о худших и лучших временах! Ох, Валя, Валя…
– Да что Валя?! Ты просто не представляешь, что со мной бывало в той жизни! Да нынешняя по сравнению с ней – сахар! Мед! Мы выберемся – уверена! С твоими и моими способностями! И заживем! И лодку эту хренову запустим – я видела, как ее глушили. Кнопкой – там где-то, в будке. Я вот что предлагаю – ты поищи кнопку, запусти движок, я пошарюсь по лодке – по-любому у них бабки должны быть. А будут бабки – мы уже не пропадем! Сама прикинь – они отвезли мигрантов из Албании, с каждого взяли бабла. Куда-то ведь они его заныкали? Тут где-то спрятали, к гадалке не ходи!
Таня, не одеваясь, полезла на корму, а Валентина стала деловитой обшаривать покойника. Потом – заглядывать под слани, и в конце концов исчезла за дверцей, ведущей в носовую то ли каюту, то ли склад для барахла – Таня не знала, как называется это помещение под носовой палубой. Да и плевать ей, как оно называется.
В будочке имелся здоровенный руль-штурвал, блестящий, медный – то ли отполированный ладонями рулевого, то ли специально начищенный. Имелись и кнопки: «Start» и «Stop». А еще – большой рычаг справа от рулевого колеса, или как там его называют моряки – штурвала! Таня моряком и близко не была, а все ее сведения о море заканчивались Жюлем Верном и Сабатини. Ничего там не было сказано про то, как завести мотор баркаса, и как им потом управлять.
Впрочем – не боги
Баркас медленно двинулся вперед, отбросив назад пенный, пузырчатый след, и Таня, осмотревшись по сторонам, направила его туда, где на горизонте виднелась полоска земли. Рычаг справа от штурвала оказался рычагом, прибавляющим обороты, и через минуту баркас довольно-таки бодро рассекал морскую равнину, озаренную лучами заходящего солнца.
Да, они пробыли в воде несколько часов, и день уже клонился к закату. На море так и царил штиль, и оно было гладким, как стекло.
– Танюх…а может нам в Албанию уйти? Туда, куда они плыли? А что – околдуешь там какого-нибудь авторитета, он нас и отвезет домой! Внатури – вариант, а? А зачем мы сейчас в Грецию валим? Кто нас там ждет?
– Может и ждет – загадочно усмехнулась Таня – Нашла что-нибудь? Ну…бабло – нашла?
– Стволы нашла – пожала гладкими плечами Валентина – Патроны нашла. Денег – пятьсот баксов. И все. Больше нет. Походу они не возят с собой бабло. Только на заправку, или на взятки. Ну, чтобы пограничникам на лапу дать. Так что все печально, подружка…
– Да ничего не печально! – улыбнулась Таня – Хватит ныть. Поищи пожрать – я с утра не ела!
– А меня накормили…падлы! – сплюнула Валентина – Еле отплевалась! Вонючки проклятые! Но все-таки я из него неплохо жизни потянула, видала? Он чуть не сдох прямо на месте! Хе хе хе…
– А моего – видала? – вздохнула Таня – Сама не ожидала, что такое будет. Жуть какая-=то, как в фильме «От заката до рассвета», помнишь? Слизь зеленая! Они там вроде как сгорали. Вот и этот – взял, и сгорел!
– А я ничуть не удивляюсь – Валентина криво усмехнулась – С тобой каких только чудес не насмотришься!
И тут же добавила своим вторым, странным, безжизненным голосом:
– Поверни правее. Если поплывем так, как сейчас – влетим на скалу и разобьемся.
Таня взглянула на подругу, в ее безжизненные остановившиеся глаза и поспешно повернула вправо. Через пару минут они и правда проскочили мимо низких, скрытых водой камней, совершенно невидимых в сумерках наступающей ночи. Если бы Валентина не сказала – они так и остались бы торчать на этом рифе.
Валентина уже ожила, и как ни в чем не бывало, начала рассказывать о своей нелегкой судьбе уличной шлюхи, о том, как ей несладко приходилось, и как она старалась выжить. Таня слушала, а потом не выдержала:
– Валь, а какого черта ты просто не пошла, и не стала работать? Почему тебе самым легким выходом показалось вот это – обслуживать водил-дальнобойщиков, и всех, кто в силах отдать пятихатку? Ведь полно баба и нищенствуют, и на трех работах работают, но ведь не идут торговать собой на улицу! Ты рассказываешь о своей нелегкой жизни – а почему не поискала чего полегче? Нет, я не хочу тебя обидеть, но все-таки не понимаю. Что тебя там так привлекало, что ты пошла на эту работу? Секс? Да ты вроде не особо как-то с мужиками. И честно сказать – особым успехом у мужчин ты вряд ли пользовалась – помню, какая ты была. Это сейчас – красотка, глаз не отвести. А тогда – прыщавая уродина! И что тебя понесло на улицу?