Сулейман. Я выбрал тебя

Беж Рина

Не привыкла я родителям жаловаться. Ни к чему. Иначе моя мама, узнав всю правду, и в рукопашную пойдет. С нее станется.

– Ты, надеюсь, все вещи этого болезного собрала, чтобы даже не думал возвращаться? Нам такой зять нафиг не сдался, Марусь. Я этой Алле так и сказала. А то заладила: гражданский муж, гражданский брак. Какой, к черту, гражданский муж и гражданский брак, если он обычный сожитель? Да приживатель, – перескакивает родительница на любимую тему.

И я решаю, что хорошего должно быть в меру.

– Мамочка, всё собрала, не волнуйся. Все трусы

и носки до единого. Даже те, что без пары остались, – шучу, чтобы разрядить обстановку. – Давай, я побегу на кухню. Хочу сегодня еще успеть шарлотку приготовить. Специально яблок купила.

Придумываю отмазку на ходу, потому что иначе разговор будет длиться еще час как минимум. А вот готовка на маму влияет положительно. Если дочка ест, значит, всё в порядке.

Хотя про яблоки – чистая правда. Купила.

– О, хорошая идея, Марусь. Пожалуй, я тоже на выходных что-нибудь испеку. Ты же приедешь к нам с папой? В субботу, например.

– Давай лучше в воскресенье к обеду, – быстренько меняю день. – Хочу в субботу поваляться и полениться.

– Договорились, – соглашается мамуля и «отпускает» меня, разрывая связь.

Глава 8

Среда проходит спокойно и беззаботно. С текущими делами на работе справляюсь быстро, домой ухожу вовремя и в отличном настроении.

А вечером действительно пеку шарлотку, потому что вдруг хочется чем-то себя побаловать. После выставляю на журнальный столик еще теплые кусочки пирога и большую пузатую чашку чая, заваливаюсь на любимый диванчик и включаю турецкий сериал, который давно планировала посмотреть, но всё время то руки не доходили, то телевизор был «занят» Вадимом.

И кайфую.

Боже ж ты мой, как я кайфую, исполняя простые желания себя-любимой.

А четверг преподносит очередной сюрприз.

– Маша, зайди ко мне, – произносит Соколов, как только поднимаю трубку внутреннего стационарного телефонного аппарата.

– Буду через минуту, – рапортую, уже взглядом отыскивая ежедневник.

Кажется, у Саныча созрела очередная «гениальная идея оживить массы», и он хочет поделиться и посоветоваться, – предполагаю причину вызова.

Но ошибаюсь.

– Мария Дмитриевна, знакомься. Это наш потенциальный будущий арендатор того самого помещения в Северном микрорайоне, договор по которому ты в понедельник готовила, Сулейман Тахирович.

– Просто Сулейман, – поправляет Султанов шефа, серьезно взирая на меня из-под темных бровей.

Тяжелый, почти немигающий взгляд медленно скользит по телу. Сверху вниз и обратно. Отмечает все без исключения детали: заалевшие щеки, глубокий вздох, побелевшие пальцы, с силой сжимающие ежедневник, которым я прикрыла грудь в неосознанном защитном жесте, сбившееся дыхание. И не стесняется демонстрировать, что увиденное его радует. Призрачная улыбка едва-едва касается краешков губ.

Да чтоб тебя, Султанов!

Какого ты опять нарисовался?

Сжимаю зубы, потому что вредные мурашки против воли уже маршируют не только вдоль позвоночника,

но и там, где меня касается темно-карий с хитрыми искорками взор. Как же меня бесит, что я на него реагирую.

Не хочу. Вот не хочу и всё тут.

И не могу. Как лань чувствует присутствие хищника поблизости и замирает, так и я ничего не могу поделать с собственной настороженностью и нервным состоянием, находясь рядом с этим человеком.

Не приближаясь и не выдавая ни одним движением агрессии, которые я могла бы истолковать как опасность, он все равно меня пугает своей силой, мощью и интересом, явным интересом, который не пытается прикрыть.

– Мы знакомы, – произношу хрипловато, обращаясь к Соколову.

Не собираюсь играть в игру «Давай притворимся, что ничего не было…».

– О, так это же прекрасно! – расплывается в довольной улыбке Саныч, явно истолковывая мои слова на собственный лад. – Тогда вам вместе будет даже проще сработаться.

Чего?

ЧЕГО? Работать? Вместе? С НИМ?

Забыв, что за мной пристально наблюдают, отступаю на шаг. Чем мгновенно показываю будущему потенциальному арендатору свое отношение к «гениальной идее руководства» и к нему самому.

Но мне всё равно.

Всё равно, что он видит мой страх, мою слабость, мое нежелание не то что с ним сотрудничать, даже рядом находиться.

Да пошел ты, Сулейман!

Прищуриваюсь и качаю головой, пристально глядя в темные омуты.

– Извините, это важно, – начальник отвлекается на внутренний звонок, прежде чем я раскрываю рот, собираясь отказаться.

«Нет!» – демонстрирую жестом Султанову, чтобы не дурил и отыграл свое решение назад. Ведь он, к бабке не ходи, знал, заранее знал, с кем придется работать и дал «добро».

«Да», – кивает зараза в ответ, удерживая мой взгляд своим.

– Да, – беззвучно подтверждают губы его решение.

Мерзавец.

Последнее не озвучиваю, но если этот засранец-чемпион умеет читать по лицам, то явно угадывает мой посыл.

– Ну что, ребята, – громкий голос председателя комитета заставляет вздрогнуть и переключиться на него. – Звонил Шамшев. Сам зам губернатора дает добро. И даже готов выделить кое-что из бюджета, если понадобится приобрести дополнительное оборудование или провести дооснащение. Со следующего года стартует новая целевая программа по софинансированию из федерального бюджета молодых спортшкол. У нас есть все шансы в нее попасть. А это уже совершено новый уровень, сами понимаете.

Соколов так и пышет энтузиазмом, довольно потирая руки. И я его очень даже хорошо понимаю и поддерживаю, вот только одна загвоздка не дает порадоваться от души. Та загвоздка, что вновь прожигает меня немигающим карим лазером.

– Мария Дмитриевна, все в твоих руках, голубушка. Леонид Германович в курсе, что ты будешь вести это направление и дает «зеленый свет». Так что действуй. Сейчас поезжайте с Сулейманом смотреть помещение. Дальше изучайте договор и составляйте наброски с предложениями в ФЦП… В общем, зачем я учу юриста, как работать с документами? Сама разберешься.