Сулейман. Я выбрал тебя
Шрифт:
Кивает мне Соколов с таким видом, что четко понимаю: просить замену не вариант. Не поймет Саныч. Не поймет и не одобрит, потому что мой отказ воспримет не более чем как личный заскок и обиду, а не важный момент. На кону же стоит целый район и его будущее.
?Забираю протянутые шефом ключи от здания бывшей спортшколы Вулаева и оставляю мужчин одних поговорить на дорожку. Сама же на негнущихся ногах иду к себе в кабинет, чтобы одеться.
Предстоящая поездка с Султановым совершенно не радует.
Да что там… пугает.
***
Надежда, что мы поедем на рабочей
Егор Саныч пожимает Султанову руку, прощаясь, и поворачивается ко мне.
– Маш, Михалыч весь день в отъезде, так что вызови такси, а завтра этот вопрос закроем в бухгалтерии.
– Хор…
– Не нужно такси, я за рулем, – перебивает Султанов и следом добавляет, – думаю, так будет быстрее.
– О, да, отлично, – меняет озабоченное лицо на расслабленное Соколов, – очень кстати. Тогда, Маш, сегодня на работу можешь не возвращаться. Какой смысл гонять туда-обратно через весь город, да и неизвестно еще, сколько вы там провозитесь. А ты, Сулейман Тахирович, будь другом, раз уж на машине, на обратном пути докинь Марию пусть не до дома, так хоть до центра. Лады?
– Без проблем. Конечно, докину, – произносит гроза моей нервной системы своим глубоким голосом, отчего я нервно сильнее сжимаю папку с документами, а Нина застывает с открытым ртом, забывая, что до этой минуты активно создавала образ очень занятой работницы, не обращающей внимания на присутствующих.
– Удачи, ребята, – благословляет нас Соколов, не догадываясь, как точно угадывает мои мысли.
Удача мне очень и очень нужна.
Идти впереди Султанова, когда спиной и не только ей ощущаешь взгляд, словно прикосновение, безумно сложно. Я моментально превращаюсь из гибкой молодой девушки в старую неповоротливую развалину с двумя левыми ногами, которые то не гнутся, то не с того, не с сего начинают заплетаться. А в позвоночник, кажется, вогнали кол.
– Всё в порядке? – интересуется Сулейман, останавливаясь прямо за мной, когда притормаживаю на парковке, пытаясь определить на чем мне предстоит ехать.
Горячее дыхание мужчины обжигает затылок и будоражит нервные рецепторы, но дискомфорт от этого испытываю явно только я.
– Последняя, белая, – задает направление Султанов, легко угадывая мои сомнения, но обгонять не торопится. – Пойдем?
Прежде чем успеваю подумать, фыркаю и возобновляю движение.
– По какому поводу был твой показательный хмык? – тихо, почти интимно на ухо интересуется мой нервный раздражитель, когда я останавливаюсь рядом с пассажирской дверью Х6.
– Ожидала немного другого, – произношу честно.
– Дай угадаю, – все так же сохраняя минимальную дистанцию, продолжает Сулейман. – Вариантов было два. Большая черная зверюга, подчеркивающая образ жесткого, самоуверенного самца, то есть меня, или яркая низкая спортивная тачка, указывающая на истинную кобелиную натуру, опять-таки мою. Верно?
Смешок меня заводит мгновенно.
– А если и так? Разве хоть в чем-то я ошибаюсь по поводу тебя самого? – выплевываю, вздернув подбородок. – И отойди от меня. Неприятно, знаешь ли, когда трогают
– Я тебя не трогаю, Маш. Всего лишь проявляю учтивость, открывая дверь даме, – раздается совершенно спокойный ответ, – а то, что пола пальто тебя случайно задела, – кивает мужчина на распахнутую верхнюю одежду и действительно открывает мне дверь, пикнув сигнализацией, – так извини, этот момент не учел.
Чувствую себя идиоткой, закатившей скандал на пустом месте, потому опускаю голову, чтобы за распущенными волосами скрыть заалевшие щеки и ныряю в еще не до конца остывший салон. Мужской парфюм практически сразу касается носа, наполняет легкие. И вместо того, чтобы скривиться, я делаю еще более глубокий вдох.
Не только мужские руки являются моим фетишем, но и мужской парфюм. Правда, очень и очень исключительный. Не резкий, дерзкий и взрывной, а интригующий, слегка терпкий и ни в коем случае не оглушающий переизбытком ноток.
Аромат Султанова мне заходит. Сразу и насовсем.
И даже если сам мужчина вызывает раздражение и негатив, его руки и его туалетная вода привлекают.
– Что же касается машины, – продолжает несносный тип, занимая водительское кресло и заводя мотор, – эта модель среди прочих оказалась самой оптимальной, удобной и комфортной. Иных целей при выборе я не ставил, хотя нет, цвет априори хотел белый. Пристегнись, – резко меняет тему. И чуть прищурившись явно подначивает, – но, если желаешь, могу помочь.
– Нет, спасибо, сама, – резкими, дергаными движениями вытягиваю ремень безопасности и со второй попытки защелкиваю его в запорный карман.
– Умница.
Меня одаривают легкой улыбкой, а потом все внимание водителя сосредотачивается на дороге.
Не могу не признать, мне нравится, как управляет транспортным средством Султанов. Плавно, размеренно. Без стартов с пробуксовкой, без рычания мотора и резких вдавливаний педали тормоза на светофорах. Полный контроль за движением мощного железного коня и окружающей обстановкой. Без попыток покрасоваться и произвести впечатление.
– Цветы понравились? – нарушает тишину в салоне Сулейман, когда мы покидаем центр города и сворачиваем на объездную трассу, чтобы объехать пробки.
– Тебе не стоило их присылать, – отвечаю по-своему, смотря исключительно вперед, хотя карий взор на щеке ощущаю.
Не хочу пересекаться с ним взглядами, да еще и в таком ограниченном пространстве. И не потому что воспылаю жаркими чувствами, а потому что вполне решусь врезать по морде. Наглой, самоуверенной кобелиной морде.
– И откуда у тебя мой адрес?
Вот что меня волнует сильнее прочего.
– Поверь, узнать нужную информацию в нашем городе совсем не проблема. Это же не Москва, хотя… и там этот вопрос легко бы решился.
– Понятно, – киваю, совершенно ничего не понимая. И не выдерживаю. – Зачем ты вернулся из этой своей Москвы?
Хочу услышать ответ, потому что вот это очень подозрительное кружение акулы по имени Сулейман вокруг меня мне не нравится. Абсолютно. И пусть лучше я окажусь мнительной истеричкой, надумывающей то, чего нет, но выясню правду.