Сумасшедший дом
Шрифт:
Я отстранилась от него, всё ещё не веря в то, что его слова были правдой. Сколько уже моих друзей подверглись этому «правильному» типу лечения? Эрин, Доун, а сейчас и Элейн. Все они испытали на себе шоковую терапию, были накачаны лекарствами, оказались беспомощными, и в итоге их затолкали в угол, где о них все забудут, а они, в свою очередь, будут просто пылиться.
– Нет. Ты лжёшь, Джереми. Я видела, что именно так всё и происходит. Это произошло с моими друзьями, а этим утром и с Элейн. Почему ты не можешь им помочь?
– Потому что я слишком занят, защищая тебя!
Я вздрогнула при звуке его раскатистого голоса. Он всегда был таким спокойным, таким терпеливым
– Мне пришлось нарушить очень много правил. Я не позволял оставаться тебе на ночь в палате, следил за тем, чтобы Терри всегда была рядом, когда ты не со мной. Это противоречит всяким принципам этого места, но я поступил так ради тебя. Я, блин, работал в стольких направлениях: администратором, главным психиатром, твоим психотерапевтом и, вдобавок ко всему, я занимался расследованием каждого довода, сделанного тобой об этом месте. Персонал до смерти напуган смертью Эмерсона. Они хотят, чтобы на тебя надели смирительную рубашку, накачали лекарствами, отгородили ото всех и поместили в изолятор, но я отказался от этого. Вот почему ты спишь со мной ночью в комнате для терапии, и даже это я должен держать в секрете. Слава богу, у меня есть Терри, или ничего бы не получилось.
Меня так достали эти никчёмные слёзы. Его слова помогли рассеять туман в моей голове, и я, наконец, поняла, сколько он сделал для меня.
«Вот глупый, всегда спешит сюда, чтобы присматривать за этим местом. Клянусь, мне кажется, будто он и вовсе не уходит домой. Он так предан своим пациентам. Нам с ним очень повезло».
– Мои мысли вернулись к тому, что Терри сказала этим утром. Она пыталась рассказать мне, а я не слушала. Вместо этого я отмахнулась от её слов, как от других непонятных комментариев. Она была в курсе ситуации всё это время и действовала сообща с Джереми, чтобы обеспечить мою безопасность.
– Мне... мне очень жаль, Джереми. Я бы не поверила, что ты занимаешься чем-то с другой пациенткой, если бы не услышала это от...
Он взорвался в неистовом смехе.
– От кого? Персонала? От людей, которые издеваются над тобой с того момента, как ты появилась здесь? Или ты услышала это от пациентов? От людей, которые половину времени находятся в бессознательном состоянии и даже не имеют понятия, какой сегодня день? Алекс, пожалуйста, скажи, что шутишь, потому что если ты доверяешь этим людям, то нет никакого шанса, что я смогу продолжить заниматься твоим лечением. Моя помощь будет бесполезна, пока ты не осознаешь, что я забочусь о твоём же благе.
– Я сожалею.
– Выдав слабые извинения, я съёжилась в комок, скрыв от него глаза за завесой волос и не позволяя видеть ему позор на моём лице.
– Мне так жаль. Мне просто... мне так тяжело, Джереми. Каждый день мне говорили разные вещи. Мне внушали слова, которые заставляли меня изменить мнение о каждом человеке, которого я встречала. Я не думаю, что пациенты преследовали цель навредить мне... только не они. Они попали в тот же кошмар, что и я.
– Ты должна была догадаться, что здесь что-то не так, когда персонал пытался заставить тебя поверить им. Лиза, Али, Джо: все эти люди против тебя, и теперь я точно знаю это. Но ты должна дать мне время, чтобы я нашёл доказательства, которые помогут мне избавиться от них. Я отвечаю за каждодневную работу этого места, но не могу уволить их без серьёзного доказательства, которое смогу предоставить государству.
Коснувшись моей щеки, он сдвинул в сторону волосы, за которыми я пряталась. Тихо дыша, Джереми произнёс мягким и дрожащим голосом:
– И если то, что произошло прошлой ночью, тебе не под силу,
Он нежно поцеловал меня в щёку, прежде чем прижаться своим лбом к моему.
– Я лично вытащу тебя отсюда, и когда это произойдёт, я буду не в силах оторваться от тебя. Я не смогу спать без тебя по ночам. Я не смогу жить без тебя, если тебя не будет рядом. Ты веришь мне?
Я ответила не сразу, и Джереми крепко зажмурил глаза, затем открыл их и пригвоздил меня к стене своим сапфирово-синим взглядом.
– Прошу, Алекс. Пожалуйста, скажи, что веришь мне.
Я не смогла вымолвить и слова. Все эмоции внутри меня встали комком в горле. Поэтому я сделала единственное, что показало бы ему моё доверие. Мне не нужно было куда-то двигаться, чтобы коснуться его губ и подарить мягкий поцелуй, который я надеялась, сказал бы обо всём, что он хотел услышать.
Джереми отстранился, но не отпустил меня. Держа меня на расстоянии вытянутой руки, он отыскал мои глаза для ответов. Я встретилась с ним взглядом и не отпустила его, решив без слов передать извинения и обещание.
– Алекс...
– это было не утверждение, а, скорее, вопрос, и я улыбнулась, дав ответ на его просьбу из одного слова.
– Я не поступлю так с тобой снова, просто не смогу...
Мне было плевать на то, что он сказал о вещах, которые не будет или не сможет делать. Я хотела его. Всего. Меня окутал стыд за то, что я позволила себе поверить, будто он был таким жестоким, что провёл со мной одну ночь, а следующей уже трахал другую пациентку. Я была такой дурой, что позволила людям, которые хотели причинить мне боль или же которые не ожидали ничего хорошего от персонала и постоянно подозревали каждого работника в жестокости, ввести меня в заблуждение.
– Я хочу тебя, Джереми. Я не смогу видеть тебя каждый день и не иметь возможности коснуться тебя. Пожалуйста, прости меня, пожалуйста... прошу, не уходи от меня. Прошлая ночь... она очень много значила для меня. Впервые с тех пор, как я проснулась в этом месте, я чувствовала себя в безопасности. Я чувствовала себя любимой. Пожалуйста, не отнимай это у меня. Мне так жаль.
– Произнесла я, подавив горькую боль и мучение этого дня.
Он колебался, всё ещё ища на моём лице любую зацепку, что я и вправду хотела, чтобы он был рядом. Что бы он там ни нашёл, ему этого было достаточно. В одно мгновение он был непоколебимым врачом, а уже в следующее любящим мужчиной, которого я помнила из прошлой ночи.
Зарывшись пальцами в мои волосы, Джереми поцеловал меня, сначала медленно, но с нарастающей интенсивностью, как только его мягкие губы коснулись моих. Его язык прошёлся по моим губам, заставив меня открыться ему, чтобы углубить поцелуй. Другая его рука развела мои колени, чтобы наши тела смогли стать ближе. Я не могла пошевелиться из-за смирительной рубашки, поэтому обернула ноги вокруг его талии и прижала его ещё ближе.
Я застонала, когда его руки скользнули по моим бёдрам. Своими пальцами он оставлял горячие дорожки, которые я чувствовала кожей даже через одежду. То, как он касался меня, с какой силой сжимал, не было похоже на то, что было прошлой ночью. Я что-то пробудила в нём или, возможно, что-то сломала. Без предупреждения он обернул руки вокруг меня, поднял со стола и поспешил в одну из раздельных комнат. Мне было плевать, что это была за комната, главным было наличие в ней кровати. Но стул тоже подойдёт. Я никогда не забуду то, как он показал мне, каким образом можно использовать стул.