Сумеречная роза
Шрифт:
Старуха открыла глаза и подняла голову, но не выказала никаких признаков тревоги, пока Элис не направилась к кровати. Тогда она заговорила высоким скрипучим голосом:
– Не раскрывай его, миледи. Он должен быть хорошо накрыт.
– Ты знаешь меня?
– Да, ты наша молодая леди Элис, которая наконец вернулась домой.
– А ты кто?
Старуха выпрямилась немного, но не сделала никакой попытки встать.
– Гуди Спарриг, миледи, из деревни Браусон. Я знахарка. Больше никто не захотел остаться со старым лордом.
– Я думала, с ним слуга.
– Он ушел.
Элис отдернула полог кровати и устремила взгляд на человека, внушавшего ей в детстве страх. У отца виднелось из громадного вороха одеял только лицо, блестящее от капелек пота, но все же заострившееся и серое, даже в слабом свете от камина.
– Он будет жить? – спросила она знахарку.
Женщина покачала головой.
– Могу я поговорить с ним?
– Да, если сможешь разбудить.
Сбросив на пол плащ, Элис заметила на столе около очага несколько восковых свечей и зажгла одну от огня в камине. Вернувшись к кровати, она подняла свечу так, чтобы осветить лицо, но не капнуть на него воском и не поджечь занавески.
– Отец, – настойчиво позвала она. – Отец, милорд, это я – Элис. Пожалуйста, сэр, вы должны проснуться.
Его ресницы дрогнули, потом приподнялись, открыв тусклые серые глаза, которые быстро метались туда-сюда, прежде чем сконцентрироваться на ее лице.
– Отец? Это Элис, милорд. Я вернулась домой.
– Элис? – Голос напоминал сиплое карканье. Слабое тело пошевелилось под тяжелыми одеялами. – Благослови тебя Бог, дитя. Я посылал за тобой, ведь так?
– Да, – ответила она. Потом, взглянув через плечо на знахарку, велела: – Оставь нас. И никому не говори, что я здесь. Клянешься?
– Да, – пробормотала старуха, поднимаясь на ноги. – Все равно никого не осталось, кому говорить.
– Иди.
Старуха проковыляла к двери и вышла. Элис подождала, пока звякнет щеколда, и повернулась к фигуре на кровати.
– Милорд, умоляю, расскажите мне, что здесь случилось.
– Умерли, все умерли. – Его глаза расширились, зрачки бешено вращались. – Солдаты… болезнь… нельзя оставаться. Безопасность, Элис в безопасности. Проследить за этим. Забрать мальчиков, спасти их… к Элис… нет, к Тиреллу. Элис в Драфилде. Проследить за этим. Хорошо, мой король. Преданность обязывает… – Он умолк, тяжело дыша, потом вдруг ясно повторил: – Умерли, все умерли.
– Отец, пожалуйста, посмотрите на меня, – попросила она с оттенком нетерпения в голосе. – Это Элис, милорд, и я здесь, а не в Драфилде. Я должна ехать в Лондон, сэр. Солдаты, о которых вы говорили, – люди Тюдора. Мне бы не позволили остаться в Драфилде, даже если бы я все еще находилась там.
– Найди Роджера. Нужно найти Роджера. – Его глаза снова уставились на нее. – Где Роджер, девочка? Пришли его ко мне сейчас же.
– Я не знаю, где он, сэр. Я не разговаривала ни с ним, ни с его слугой, Дэйви Хокинсом. Я надеялась, что вы знаете, где они. Нам сказали, что Линкольн и виконт Ловелл убиты, так что Роджер и Дэйви тоже могут быть мертвы.
Он беспокойно задвигался.
– Не мертвы. Послание. Спасти.
Она едва ли могла понять его слова.
– Вы получили послание, так, отец? Кого нужно спасти?
Он все еще смотрел на нее, но теперь ей показалось, что в его взгляде появилась хитринка.
– Братьев, Элис. У тебя снова есть братья.
– Да, – резко ответила она, бросив взгляд через плечо на закрытую дверь. – Так мне сказали. Мой брат Роберт всего два дня как умер, сообщили мне, а мой брат Пол покинул замок две недели назад. Как вас понять, сэр, если они оба, Роберт и Пол, умерли от чумы восемь лет назад?
– Умерли, все умерли. – Его веки затрепетали, взгляд потерял направление.
– Отец, – отчаянно умоляла она, – вам еще нельзя спать, сэр. Что вы знаете о Роджере? Кто тот мальчик, которого звали Роберт? Кто такой Пол? Прячется ли кто-нибудь в Вулвестоне сейчас? – спросила она и сама испугалась вопроса. – Кого нужно спасти, сэр?
– Спасти? – Бледные веки снова широко распахнулись. Его тело пошевелилось, тело, которое в ее памяти сохранилось гигантским и пугающе могучим и которое теперь лежало, слабое и беспомощное, под огромной кипой одеял. – Спасите Элис, – пробормотал он, – любой ценой. – Он помолчал, как будто прислушиваясь, его глаза сузились, стали суровыми. Потом он быстро произнес: – Согласен, согласен, но мою дочь нужно спасти, оградить от всего. Пошлите Тирелла… нет, не Тирелла, он известен, слишком хорошо известен. Я не увижу его, ваше величество. Это небезопасно. Спасти, спасти… Элис… нужно всех спасти.
Последние слова прозвучали в монотонном ритме. Она поняла, что он бредит, и подумала, сказал ли он хоть что-то осмысленно. Он говорил с кем-то еще, не с ней, и слова его казались бессмысленными.
– Отец, кто мои братья – фальшивый Роберт, фальшивый Пол? Кто они такие? Чего я должна опасаться? Пожалуйста, вы должны сказать мне. Я еду в Лондон, к врагу. Должна ли я бояться? Помогите мне, отец!
– Прости меня, Отче, что я согрешил, – пробормотал лорд Вулвестон. – Прояви милосердие к несчастному грешнику. – Теперь его глаза закрылись, губы едва шевелились, произнося последние слова.
– Отец, посмотрите на меня, – в отчаянии молила Элис. Она не смела прикоснуться к нему, она не хотела умереть. Но она хотела потрясти его за плечо. Она поняла, что старуха знахарка права. Он умирал. Времени почти не осталось. – Поговорите со мной! Скажите мне!
Его веки поднялись, и глаза снова ненадолго сосредоточились на ней.
– Уходи сейчас же, – пробормотал он гораздо четче, чем раньше. – Ты не должна заразиться. Но будь осторожна, девочка, чтобы не навлечь на себя гнев Тюдора. – Его глаза закрылись.
– Отец! Нет! Скажите мне! – Но призывы были бесполезны. Хотя он все еще прерывисто дышал, мускулы на его лице расслабились. Больше его уже не удастся разбудить.
Элис подумала, не знает ли старуха что-то, что может помочь ей, но отбросила эту мысль, вспомнив, что она пришла из соседней деревни. Если здесь есть тайны, Гуди Спарриг не знала о них.
В комнате вдруг стало холодно, она подошла к очагу, задула свечу и положила ее на место, стараясь обдумать случившееся. Рассеянно обратив внимание на запекшуюся грязь на своей юбке, она подняла подол и, погрузившись в раздумья, начала отковыривать ногтем кусочки грязи, потом села около очага и стала отскребать пятна более тщательно, все еще стараясь собраться с мыслями.