Сумеречные тени. Книга III
Шрифт:
А мне было довольно интересно понаблюдать за его изменившейся реакцией. Просто удивительно, насколько он стал лучше слышать, видеть и ориентироваться. Хорошо, что у него адаптация прошла по лёгкому пути. Берта писала, что некоторые вампиры могут впасть в кому, не выдержав разницы в восприятии. Это было бы большой проблемой. По записям моего Наставника они потом самостоятельно просыпались, но, мне бы не хотелось проверять лично.
– Сирис.
Из дум меня выдернул голос рыжеволосой, что расположилась рядом. Её фигуру весьма соблазнительно обтягивали две полоски ткани: одна закрывала грудь, вторая была
– Да?
– Сирис, мне нужно будет покинуть вас.
– Почему?
– мне не хотелось расставаться со своей любимой. В конце-концов мы только начали отдыхать вместе. У меня была целая куча идей как растранжирить наше совместное время.
– В снах... В моих снах я всё чаще вижу одну и ту же картину. Когда такое начинается, значит часть утерянных воспоминаний вскоре вернётся ко мне.
Вульфрикс слегка согнула колени, зарываясь пальцами ног во всё ещё теплый после дневного света, белый песок.
– И когда вернёшься тоже не знаешь?
В ответ мне лишь покачали головой, смотря куда-то вглубь себя.
– Ты же понимаешь, как мне не хочется отпускать тебя?
– Сирис, - на меня подняли полные лунного света сине-зелёные глаза и мягко улыбнулись, - я бы с удовольствием никуда не уезжала. Но, боюсь, в этом деле не должно быть никого, кроме меня.
– Но ты всё же постарайся вернуться как можно быстрее, - я привалился к её плечу и, наклонившись, коснулся её головы своей.
– Конечно.
Аттенаис
Экипаж уносил меня на юго-восток нашей страны. В последнее время мне довольно часто снился город, что стоял на воде. Часть его улиц заняли каналы, по которым можно было передвигаться по плавающим «кувшинкам», что создавали маги воды, или на лодках. Вот только в моих снах выглядел этот город иначе, чем на картинах ближайших пяти лет. Да и снами это можно было назвать за неимением более подходящего. Подобное уже случалось, когда мне пришлось оставить Сириса и посетить свой разрушенный дом. Эти видения не несли ничего определённого. Просто отрывки из обрывков, которые, тем не менее мучили меня каждую ночь и лишали спокойного сна. А это значит память решила восстановить один из чёрных провалов, что прятали глубоко внутри себя части моей жизни.
Поэтому экипаж, запряжённый четвёркой гнедых лошадей, возле копыт которых вились крохотные облачка, уносил меня по дороге, мимо мелькающих огней поселений, мимо садов и домов, далеко, далеко от Сириса и Эмиля, от места, которое я уже привычно называла «домом».
Если честно, то пару раз промелькнула мысль позвать с собой Сириса, но... Но это мои воспоминания, и я обязана восстановить их сама, не отвлекаясь ни на что более. Иначе, боюсь, меня слишком привлечёт неведение и нахождение рядом с тем, с кем моя душа приходила в спокойствие.
Пейзажи за окном менялись довольно быстро, и я закрыла глаза, вслушиваясь в мерное покачивание кареты и дробный ритмичный перестук копыт.
Я дважды сменяла экипаж, останавливаясь в гостиницах.
Моя цель была всё ближе, но я понятия не имела, что делать, по прибытии на место. Сны пока хранили молчание, или показывали белиберду. Те, особые, ночные видения меня более не посещали.
Получив чаевые и подняв шляпу в знак благодарности, кучер
Легко поправив ремешок заплечной сумки, я зашагала по ночным набережным и мощёным улочкам, надеясь вспомнить хоть что-то, почуять что-то давно утерянное, что следует вспомнить. Но память упрямо хранила молчание. Поэтому я всё же остановила выбор на одной из гостиниц, стоявших в закутке и, расплатившись за номер, рухнула на кровать, после горячей ванны.
Сегодня придётся обойтись без ужина — время уже не позволяет искать банк крови.
Прежде чем заснуть, я создала воробушка из воздуха и, прошептав ему ласковые слова с пожеланиями чудесных снов, отправила Скорого Вестника Сирису. Интересно, как он там?
Несколько дней пришлось просто шататься по городу. Я побывала в музеях, путешествовала по каналам рек и крышам зданий. Но подсказки из воспоминаний упрямо не желали появляться. У меня даже начало закрадываться подозрение о своей мнительности и пустоте видений, что подвигли меня на эту поездку.
Очередную ночь я решила провести гуляя по старой части города. Там было довольно много откровенных скульптур на улицах, дома выглядели не такими аккуратными, как в новых частях города, но и в них было предостаточно своего шарма. Однако, было ещё кое-что. Что-то тёмное и затаившееся, что пронизывало сам воздух этой части города. И вдруг мой взгляд наткнулся на древнюю церковь. Небольшое здание из тёмного камня, с черепичной крышей и деревянным шпилем, наверху которого красовалось четыре больших прозрачных камня красного, коричневого, белого и тёмно-синего цвета, а в центре ромба, что образовывали эти камни - полустёртый символ, начертанный сусальным золотом.
Судя по всему, это здание возвели пару веков назад, ведь именно тогда было особенно сильно поклонение четырём стихиям и магии духов.
Мне стало интересно, что же теперь внутри древних мест молений?
К моему удивлению дверь была открыта.
Отворившись с еле слышным скрипом, тяжёлая, обитая искусно выкованным железным узором дверь, пропустила меня внутрь.
Внутри стояло несколько рядов простых деревянных лавок, впереди — пустое пространство, а на стене огромный узор, повторяющий композицию на вершине шпиля, только каждый камень был представлен не цельным монолитом, а множеством мелких, гладких, словно обласканных водой, камешков.
Между рядами возвышались кованые подсвечники, но всё же основное освещение давал лунный свет, что лился из окон.
Никого.
Я прошла между рядами, проведя пальцами по подлокотнику — пыли не было. Видимо, убираются здесь регулярно.
Опустившись на одну из лавок в первых рядах, я облокотилась на твёрдую спинку и всмотрелась в инкрустацию на стене. Множество камней рисовали узор переливами лунного света, и, всматриваясь в блики, начинало казаться, что различаешь какой-то едва уловимый, как паутина на ветру, символ. Но стоило сосредоточиться на одном месте, как наваждение пропадало, уставляя чувство незавершённости.