Сумеречный пет
Шрифт:
Несмотря на мои опасения, членистоногие не обратили на нас ровно никакого внимания, продолжая самозабвенно ковыряться в земле. Борг толкнул меня в бок и заворожено произнес.
— Отец великодушный. Богатство-то какое.
— Какое? — пытаясь отдышаться, спросил я.
— Киша.
— Ага, замечательно. Они наши славные трупаки и подъедят, пока мы не присоединимся к мертвякам. Вернее ты присоединишься, что со мной будет, никто не знает.
Аргумент был своевременный, потому что со стороны тоннеля уже довольно близко слышался топот объединенного и загнавшего нас в ловушку отряда. Четыре лича и три топороносца, шансы выжить невелики,
— Борг, встань у стены и не выглядывай в тоннель, как только я крикну, забегай и руби всех подряд. Понял?
Крушиголов кивнул и покрепче сжал секиру. Я прислушался к своему сердцу, оно заходилось от страха, и мысленно начал отсчитывать. Три, два, один.
— Ааааа!..
Москва, 4-й Тверской-Ямской переулок, Институт нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко
— Потерпите, голубчик, еще немножко.
Худой, как ссохшаяся жердь, врач следил за монитором. От напряжения вены на его сухих, засыпанных перхотью висках, вздымались под кожей синими жгутами. Почему-то они привлекали внимание Ежа сильнее, чем щекотка в мозгах.
— Ну все, держались молодцом, — встал врач и принялся отлеплять от головы Паши присоски.
Еж с удовольствием почесал затекшую кожу на голове и помассировал виски. Хотел было встать, но доктор жестом остановил его.
— Куда собрались, голубчик?
— Работать собрался, — встрял за него Геннадьич. — Он, Альберт Демидыч, там такие авгиевы конюшни наворотил, за месяц не управится.
— Михаил Геннадьевич, — посуровел врач. — Я настоятельно рекомендую оставить вашего подопечного на несколько дней. Понаблюдаем его…
— Альберт Демидыч, дорогой вы мой человек, — шеф улыбался, как барракуда, нагнавшая мелкую рыбку, — ну где ж эти несколько дней взять? Я же не говорил, что его к вам положу, но попозже. Давайте, под мою ответственность.
Геннадьич вывел слабо упирающегося доктора и спихнул обсуждение всех бюрократических проволочек на Жору, шестерку из людей самого Ежа. Потом повернулся к Паше, и взгляд его стал настолько безразличным и холодным, будто они с боссом раньше никогда не виделись.
— Ты жив лишь только потому, что мне жалко своих усилий. Я слишком много вложил в тебя сил, выстругал из куска полена настоящего живого мальчика. Понимаешь?
Еж кивнул. У него все внутри сжалось, и заходили ходуном колени, как перед самой первой дракой в восемь лет. Он был сейчас простым накосячившим пацаном против серьезного авторитетного человека и мысленно молил лишь еще об одном шансе. Геннадьич дошел до двери шкафа, вернулся с аккуратно сложенной одеждой и парой туфель.
— Переодевайся.
Паша рывком стянул с себя казенную пижаму, сорвав пару пуговиц, и принялся судорожно натягивать рубашку. Сухой, сморщенный Геннадьич задумчиво смотрел на его крепкое красивое тело, все-таки сто восемь килограмм натренированной плоти никуда не денешь. Но сейчас Еж стеснялся выпирающих бицепсов и широких плеч, как в детстве стыдился худеньких рук и неразвитой цыплячьей груди. Все, чего он хотел — это спрятаться, скрыться, превратиться в невидимку и больше
Они молча проследовали в коридор, также не переговариваясь, в сопровождении нескольких телохранителей, между прочим, людей, подбираемых лично Ежом, покинули больницу и вышли на улицу. Без единого звука, громко стуча каблуками, добрались до Фадеева, где у Геннадьича была припаркована машина, и сели внутрь. Пара ребят осталась снаружи, остальные разошлись по автомобилям сопровождения.
Еж выдержал холодный со стальным отливом взгляд шефа, после чего Геннадьич криво ухмыльнулся и вытащил ворох папок из дипломата.
— Примерно через пару часов после твоего разговора со Стрельцовым кое-что изменилось. Особняк Терентьевых, — он бросил досье на колени Паше, — увеличил охрану в три раза и ужесточил методы проверки въезжающих на объект. Теперь там вошь не проскочит. Так что игрок Сетта отпадает. Едем дальше. Ланцов Сергей, известный тебе как Кобелюга, вместе с семьей вылетел в Каракас, Венесуэла. Текущее местоположение неизвестно.
На колени Ежу приземлилась еще одна папка.
— Шуйских Игорь, он же Горилла76. Вылетел в Кейптаун, ЮАР. Текущее местоположение неизвестно, — шлеп, перед Пашей бухнулось еще одно досье. — Романцева Елизавета, она же Фиалка, вылетела в Ханой, Вьетнам, текущее местоположение неизвестно. — Шлеп. — Вороновский Янис, он же Дерден. Исчез вместе с отцом. Мать твою, с больным, парализованным отцом!
Геннадьич ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу. Он задумчиво посмотрел в окно и произнес будто самому себе.
— Все, в один день… Как рыбы сквозь дырявую сеть. — Он повернулся к Ежу. — Теперь ты понимаешь, что у нас нет никаких рычагов давления.
— Родители Артемьева.
— Спохватился. Первые и драпанули.
— Не может быть, чтобы ничего не было, ни одной зацепки.
— Я тоже так думаю. Поэтому ты сейчас здесь. Найди мне любую зацепку, хоть отдаленно ведущую к Стрельцову. Что-нибудь, что может его спровоцировать, вывести из равновесия, привести к необдуманным поступкам. Понимаешь? Нам надо схватить его за жабры. Возьмем его — возьмем всех. И не дай Бог тебе облажаться в этот раз.
Наполненная Искра
Искру предусмотрительно оставил убрал в мешок — не с руки воевать с одной занятой конечностью. Я четко видел очертания фигур: почти метрах в семи от меня тройка топороносцев и плетущихся с другой стороны пара личей. Замечательно, все в радиусе поражения. Меня немного смущало, что я не лицезрел еще троих визардов-умертвий, сопровождающих погибших разведчиков. Отстали, наверное. С другой стороны, это гораздо лучше — что называется, разделяй и властвуй.
Я дотронулся до кольца, и тоннель вспыхнул белым маревом. Чуть отклонился от набегающих топороносцев, и те, проскочив мимо, налетели на личей. Подействовало! Мобы встали, как громом пораженные. Вместе с этим от их тел стал подниматься легкий, почти прозрачный дымок. Вот ведь вампиры недоделанные, получите и распишитесь. Ладно, где там мой танк?
— Борг!!
Топороносцы едва заметно вздрогнули, но даже головы не повернули. Работает паралич, еще как работает. Правда, тут случилась одна неприятность — Крушиголов появился в проеме тоннеля, но не в том состоянии, на которое я рассчитывал. Он, конечно, двигался, в отличие от его мертвых собратьев, однако при этом закрывал глаза рукой, натыкаясь на преграды, как незрячий кутенок.