Сумеречный судья
Шрифт:
Владелец конторы удивленно повернул голову, не понимая, почему секретарша вдруг перестала печатать и смотрит в никуда, не замечая его.
Огромный рейсовый автобус остановился посреди хайвея, и десятки машин позади начали сигналить. Смуглые руки водителя крепко сжимали руль, глаза устремились вдаль.
— Скорее… Все вы отдали мне свои жизни, чтобы старый Уолдо сохранил их для вас…
Люди
Они поняли, что настало время убить себя.
— Посмотри, Майкл, здесь линия скола, — произнесла Франсуаз. — Две фигурки составляли одну композицию. Что могло быть второй?
— Женщина, — сказал я. — В широком платье с рюшечками. Эту фигурку Родерик Калленти подарил своей милой подружке Мэд, когда они были детьми.
Я пожал плечами.
— Достаточно романтично, ты не находишь?
Франсуаз с подозрением посмотрела на меня.
— Ты знал? — спросила она.
— Конечно, нет, — отвечал я. — Можешь представить, чтобы Родерик рассказывал кому-нибудь о своей прыщавой любви? Но достаточно взглянуть на эту фигурку, чтобы понять — парой кавалеру должна быть дама. Это же мещанские статуэтки, Френки. Они безыскусны и потому легко читаются. Что же касается Родерика и Мэделайн — подобный глупый поступок вполне в их духе. Когда у людей нет проблем, они их выдумывают. Вместо того, чтобы заняться любовью, эта парочка обменивалась сувенирами.
Я направился обратно к лестнице.
— Согласен, Френки, это звучит глупо. Но ты удивишься, на какие странности бывают способны люди, которые боятся воплотить в жизнь свои желания.
— Что вы делаете, мастер Финилдор?
Алхимик выключает горелку, встает, отталкивает голема, несущего проклятые угли. Он медленно идет к окну, затем открывает его.
— Мастер Финилдор?
— Простите меня, мне нужно выйти…
— Разумеется, Берта. С вами все в порядке?
Толстый лавочник-тролль отворачивается, не желая смущать свою помощницу — купец доволен ее работой.
Он не видит, как дрожащие пальцы женщины смыкаются на ручке ножа.
Уолдо Каннинг стоит, уперев обе руки в маленький покосившийся столик.
В правой руке зажата глиняная фигурка. Древняя каморка и вправду похожа на тот чердак, где находятся сейчас двое его врагов. Он глубоко дышит, ему тяжело, и приходится время от времени отхаркивать на пол мокроту.
Дети отдадут все, что у них есть — все, что и так принадлежит ему. И тогда он сможет уничтожить демонессу с серыми глазами.
Франсуаз легко сжала мое плечо.
— Майкл, — сказала она. — Давай отправим нашему другу небольшое послание?
— Ты имеешь в виду Родерика Калленти? — спросил я. — Ему и правда надо сказать, что он скоро станет папой. Или нестанет.
Франсуаз тихо засмеялась.
— Нет, Майкл, я говорю о том, кто едва не сбросил меня с лестницы. Мы с тобой не знаем, где он и какова его власть над Мэделайн. Но можно намекнуть ему, что пора складывать чемоданы.
Пальцы девушки цепко обхватили мою ладонь, губы искривились в довольной улыбке.
— Где бы ты ни был, — ласково произнесла она, поднося к лицу глиняную статуэтку. — Маленький ублюдок. Я приду к тебе и убью тебя. Ты понял, дружок?
Сдавленный крик вырвался из груди Уолдо Каннинга, и вместо прозрачной зеленоватой мокроты на пол, под ноги старика, брызнула вязкая струйка крови. Он чувствовал, как огненное лезвие вошло в него изнутри, сжигая внутренности и кроша сознание на маленькие агонизирующие кусочки.
Он упал на колени, ударившись подбородком о край столика, а сморщенные губы сплевывали на пол горячую кровь.
Дети подхватили его и укрыли собой.
Каннинг дрожал, корчась от боли и бессилия, а их маленькие заботливые ручонки гладили свернувшееся в комочек тело. Они подсказали ему, что надо разжать пальцы и выбросить статуэтку. Через нее злая девушка с серыми глазами причиняла боль старому Уолдо.
Женщина в безвкусном бальном платье, сидевшая на лошади, выпала из узловатых пальцев. Когда она ударялась об пол, с нее слетело несколько кусочков лака.
Уолдо Каннинг затих.
— Что?
— Вы чего-то хотели, мастер Финилдор?
Алхимик возвращается в кресло, и в удивлении смотрит на потухшую горелку, не в состоянии вспомнить, какая сила заставила его прервать работу.
Торговка отпускает ручку ножа и возвращается за прилавок.
Рейсовый автобус издает гудок и едет дальше, проходя под чередой автомобильных мостов.
Уолдо Каннинг потерял сознание.
— Думаю, это было для него поучительно, — улыбнулась Френки, сжимая в руке глиняную статуэтку. — Но совсем не так, как будет, когда я затолкаю его в печку для сжигания отходов.
Я поставил человечка на стол перед Родом Калленти и несколько раз качнул статуэтку пальцем, из стороны в сторону. Затем посмотрел на него.
— Откуда у вас это? — спросил Род.
Мы стояли на открытой веранде его дома. Легкий ветер поднимал рябь на поверхности бассейна, искажая облик разноцветных рыб и веселых осьминогов, выложенных на дне.
Я снова взял в руки фигурку.
— В детстве мне очень хотелось научиться ездить верхом, — задумчиво произнес я. — Не на пони, конечно, и не на ослике, — а на крылатом черном драконе.