Сумеречный вор
Шрифт:
Может, в те разы – сила «системы инкарнации» уже действовала? Может, его уверенность в том, что ветер его не заденет, как раз и приводила к тому, что давление ослабевало?
Если так – не сможет ли он подобным же способом разобраться и со стальной стеной?
После того как в рот отправился последний кусочек хлеба, маска шлема захлопнулась, и Харуюки пристально уставился на свою правую ладонь.
Пять пальцев – очень маленькие и острые на вид. Блестящая серебряная броня – очень твердая.
…Не пробивать надо, а пронзать.
После этой вполне естественной мысли Харуюки сжал пальцы вместе и вытянул руку вперед. Если запястье выпрямить, то все, что ниже локтя, выглядит совсем как меч.
Подсев, так что поясница оказалась на половине своей обычной высоты, Харуюки на этот раз уставился на стену перед собой.
Блестящие иссиня-черные стальные плиты казались чертовски прочными, однако это всего лишь объект на арене. Он не обладает сознанием, он просто существует. А значит, его физическое состояние – не более чем строчки кода, хранящиеся где-то на сервере «Brain Burst».
Если Харуюки не сумеет хотя бы дырку проделать в этой штуке, как вообще он может называть себя бойцом? Будь на его месте она – черный король, Блэк Лотус – она наверняка разрезала бы эту стену, как масло, и даже не устала бы.
Харуюки опустил руку со сжатыми пальцами на уровень пояса. Глубокий вдох, выдох, еще вдох –
– …Хааа!!!
С этим выкриком Харуюки выбросил руку вперед.
Раздался резкий звон, во все стороны полетели синевато-белые искры. По пальцам, запястью и локтю пробежала острая боль, от которой у Харуюки глаза заслезились. Полоса хит-пойнтов в верхнем левом углу поля зрения чуть укоротилась.
Харуюки упал на колени и застонал; но когда он поднял глаза – она там была! Трещинка сантиметровой длины и миллиметровой глубины в ровной стене.
В голове Харуюки мелькнули подряд две мысли. Сработает! И: Недостаточно!
Его воображения не хватало. Он воспринимал свои пальцы как пальцы, руку как руку – отсюда и боль. Думай о них как о мече. Как у нее – меч, способный пронзать и разрубать что угодно.
Харуюки встал и снова вытянул сжатые вместе пальцы. Немного подумав, он прижал большой палец к ладони. Теперь от локтя до кончика среднего пальца была прямая, вытянутая конструкция, словно так и задуманная по дизайну.
На этот раз он поднял правую руку не на уровень пояса, а почти до плеча и оттянул насколько мог назад. Левую же, держа горизонтально, выставил перед собой. Поза, которую он подсмотрел у Блэк Лотус, когда та применяла спецатаку «Дес бай пирсинг».
– …Шшааа!!!
На этот раз отзвук удара был немножко выше и чище, чем от предыдущего. Пробившая руку молния боли вновь заставила Харуюки заскрипеть зубами, зато образовавшаяся в стене трещина получилась самую малость глубже.
День подошел к концу; все это время Харуюки сосредоточенно бил по стене.
Постепенно он перестал чувствовать боль, и к закату его кончики пальцев уходили в стену уже миллиметра на три, однако это был еще не тот уровень, с которым можно взбираться. Впрочем, особого нетерпения Харуюки не испытывал; он вернулся в свою вчерашнюю «спальню», чувствуя лишь удовлетворение и накатившую усталость.
То, чем я тут занимаюсь, – по-моему, своеобразная форма бегства.
Такая мысль просто не могла не прийти Харуюки в голову, пока он лежал на полу. С помощью ускорения он растянул время и тем самым отложил на потом свои проблемы с Тиюри, Такуму и Номи – это факт. Но сейчас он с удовольствием сосредотачивался на одной конкретной задаче, и это его спасало. Харуюки закрыл глаза и вновь заснул мертвецким сном.
Утро четвертого дня.
Харуюки стоял там же, где вчера, и смотрел на многочисленные шрамы в отсвечивающей голубоватым блеском стальной стене. Он размышлял.
Направление его воображения было верным. Он совершенно четко рисовал в голове остроту и твердость пальцев, силу удара. Но он чувствовал, что упускает что-то.
Пока Харуюки бормотал себе под нос, его вновь ударил по голове полотняный сверток. Быстро подобрав его, Харуюки задрал голову, прокричал «приятного аппетита!» и впился в хлеб.
Сегодня, кроме хлеба, тоже пришла записка. Харуюки раскрыл ее в нетерпении; там было…
«Держись, Ворон-кун ».
И больше ничего. Смутившись при виде сердечка в конце, Харуюки вздохнул. Он надеялся на еще какую-нибудь подсказку, как вчера, но увы.
Это значит, что я уже знаю все, что должен знать.
С этой мыслью Харуюки доел хлеб и снова принялся ломать голову.
Инкарнация. Воля разума. Сила воображения. В ушах Харуюки прозвучал голос Скай Рейкер.
«Воображение! Вот в чем главная, тайная сила Бёрст-линкеров».
Пого… дите-ка. Что-то похожее он уже слышал когда-то давно… очень давно – она так говорила.
Едва Харуюки об этом подумал, тот голос всплыл из глубины памяти.
«Слушай меня, Харуюки-кун. Ты быстр. Ты можешь стать быстрее, чем кто угодно другой. Быстрее, чем я; быстрее, чем другие короли. Скорость – главная сила Бёрст-линкера».
Черта с два он это забудет. Эти слова Черноснежка произнесла перед тем, как воспользоваться мощнейшей командой, «Физикл фулл бёрст», ради спасения Харуюки; эти слова она оставила, приготовившись умереть.
Тогда Черноснежка наверняка знала о скрытой силе Бёрст-линкеров, о системе инкарнации. Однако она назвала главной силой «скорость», не «воображение». Значит…
Эти две вещи – одно и то же.
«Скорость», о которой говорила Черноснежка, – не только скорость передвижения аватара на дуэльной арене. Это еще и скорость сигнала, который сознание посылает нейролинкеру. Скорость ответа между этим миром и самим Бёрст-линкером. То есть – близость к самой сути ускоренного мира, как-то так.