Сумерки человечества
Шрифт:
Однако ничего особенного не происходило. Город сверху казался мертвым. Пожары почти повсюду погасли. Но, оказавшись под гигантским куполом, над всем этим необозримым миром машин, он почувствовал, как сердце его тревожно заколотилось.
Сначала он бросил было взгляд в сторону лифта, но тут же решил быть от него подальше и ни в коем случае не пользоваться, ибо слишком хорошо помнил слова этого издевающегося над ним с Тьерри механизма. Однако нужно было спускаться. Спускаться по небольшой винтовой железной лесенке, преодолевая головокружение.
Тиано наконец осмелился.
– Тиано!
Громкий, чуть искаженный микрофоном голос произнес его имя. Сначала мальчик подумал, что это ему чудится, и замер на месте, не осмеливаясь продолжать движение.
Но голос прозвучал снова:
– Как ты осмелился проникнуть в мир роботов?!
Тиано поднял глаза. Он находился перед некой пятидесятиметровой конструкцией, межзвездным экраном, снабженным лазерным генератором. Эта конструкция способна была поймать оптические сигналы, идущие даже от Большой Медведицы. Это была металлическая паутина красивого серебристого цвета. Именно она, казалось, и говорила.
Тиано дрожал, как осенний листок на ветру, а голос проговорил:
– Иди вперед...
Он с ужасом повиновался. Тиано почувствовал, что совершил большую ошибку, покинув галерею бионики, и эта усиливало его ужас. Наконец он очутился возле основания циклопического экрана, перед опорой для установки межзвездного маяка, способного пронзить своим лучом самый густой туман на планете, космические облака и радиационные пояса.
Тут заговорил другой микрофон:
– Тиано... Ты попался, Тиано... Теперь ты во власти роботов... Тиано... Ты будешь работать вместе с другими на Великую машину... Ты будешь работать всегда, всегда, всегда, как и другие люди... Вы - наши рабы... наши рабы... наши рабы...
– Тиано, не слушай их...
Через машинные блоки перепрыгнул человек. Машины же продолжали яростно вопить на разные голоса своими встроенными в них людьми микрофонами и магнитными лентами...
В этом человеке с белокурыми волосами Тиано узнал Тьерри. А вместе с ним оказался огромный широкоплечий чернокожий мужчина. Они схватили Тиано за руки.
– Пошли отсюда скорее... Мы прорвемся... Они не смогут нас схватить...
Так оно и было. Поблизости не оказалось ни одного мобота. Все эти роботы могли сколько угодно мотать манипуляторами и галдеть, но ни одна из этих моделей не могла передвигаться. А трое людей бежали от цоколя к цоколю, увертываясь от лап этого механического мира, пытавшихся задержать их. Роботы были гораздо менее опасны, чем моботы, и не могли помешать людям бежать.
Наконец они прорвались в зону, где цоколи пустовали, и остановились, переводя дыхание. Наверное, эти подставки служили для моботов, но те куда-то ушли, повинуясь чьему-то таинственному приказу, оживившему этот технический мир.
Отдышавшись, люди заговорили. Тиано поведал им, как его спасли белые шары, и даже не удивился, что то же самое произошло и с его старшими друзьями после того, как они выпали из планера.
Их только доставили по воздуху внутрь главной галереи. Там они и укрылись от электронных глаз, которыми было снабжено большинство роботов, а потом услышали, как чудовище зовет мальчика.
Тьерри посмотрел на Лео.
– Ну что, разве я был не прав? Биоботы вовсе не союзники роботов, а тем более тех, кто оживил моботов. Они ведь доставили сюда нас с тобой, потому что мы должны спасти Инес, а Тиано, наоборот, доставили в отдел бионики, чтобы укрыть. Разве из одного этого не следует, что они проявляют добрую волю по отношению к людям?
Чернокожий закусил губу.
– Я никогда не сомневался в том, что биоботы живые, Тьерри. Я только сомневался в их невиновности во всех этих жутких событиях. Теперь, пожалуй, я соглашусь, что они к этому не причастны и даже пытаются нам помочь... Но кто же тогда истинный виновник? Мы опять возвращаемся к изначальному вопросу. Кто? Кто же, если не причастны ни люди, ни биоботы?
– Знаешь, давай подумаем об этом позже... Сейчас у меня в голове только Инес...
И тут же, осознав весь эгоизм своих речей, он схватил Лео за руку:
– Прости меня... Я забыл о твоем горе... Ты ведь разом потерял и мать, и отца... а теперь...
Огромный негр выдавил слабую улыбку.
– Я ничего теперь не могу для них сделать. О мертвых можно только молиться. Думать нужно о живых... Пошли...
И они направились к огромной машине. Продвигались они так, чтобы их не засекли электронные глаза роботов. Наконец они почти добрались до этой невероятной конструкции.
Сюда до них доносилось какое-то гудение. Люди легли на пол, продолжая переговариваться. Их поразил рассказ Тиано о лопнувшем сосуде.
Когда их вели белые шарики, то напасть пытался только один мобот. Шарик, оторвавшийся от общей массы, упал на него и замкнул все цепи. Но на один белый шарик стало меньше. Должно быть, в этот самый момент и лопнул сосуд с биоботом.
Лео посмотрел на Тьерри. Ему пришла в голову новая мысль, но, прежде чем поделиться ей, он решил задать вопрос, чтобы выслушать мнение своего друга:
– Так к какому же заключению ты пришел?
Тьерри собрался было ответить, но в этот момент раздался дикий шум, заглушивший даже гудение Великой машины. Он был значительно громче всех вместе взятых криков роботов, когда они пытались преградить трем друзьям выход из галереи.
Шум создавали сотни искусственных голосов, горланящих одновременно, микрофоны, магнитофоны, радиоаппараты и телевизоры, музыкальные автоматы и все, что только звучащего изобрели люди.
Ужасающий концерт, в котором смешались сонаты и народные песни, джаз и опера, барабаны и флейты, выливаясь в невероятную какофонию звуков, которую когда-либо могли себе представить композиторы-авангардисты двадцатого века...