Сумерки человечества
Шрифт:
Машины повсюду - таким стал мир. И вдруг... машины перестали подчиняться своим хозяевам. Они отказывались выполнять то, что им положено. В лучшем случае они замерли, недвижимые и бесполезные. И таких было большинство.
Тех, что остались верны своим хозяевам, было меньшинство, и в этой обстановке погоды они не делали. Кроме всего прочего, после случившегося люди им вообще не доверяли.
Те же, что взбунтовались, были ранее самыми верными. Они были тщательно отрегулированы и прослужили много-много лет. Эти роботы отказались от служения человеку, просто-напросто
Милиция, пожарные и санитарные службы вынуждены были отступить. Их самые наипослушнейшие в прошлом машины брыкались, как охваченные яростью козлы, вся их аппаратура восставала против спасателей. И эти служители милосердия, охваченные ужасом, тоже бежали, стремясь укрыться в Саду орхидей. Теперь там собрались лучшие представители граждан Калахари. Некоторые в бессилии, сраженные усталостью, лежали на газонах, а иные, стоя, жестикулировали, споря с такими же, как они, беженцами, укрывшимися в саду. Кто-то оплакивал своих погибших или исчезнувших в этой кровавой мясорубке близких. Многие матери вопили, захлебываясь слезами. А некоторые тут же кончали жизнь самоубийством.
Временами какой-нибудь оратор, взобравшись на цоколь статуи, бросал клич в толпу. Ему аплодировали или освистывали. Но это ничего не меняло и ничему не служило. А все сводилось к тому, что с момента, когда башенные часы не пробили полдень, люди лишились своих машин-помощников, в которые они безоговорочно верили и в чьей поддержке не сомневались. Они возвели машины в ранг незаменимых и теперь уже ничего не могли сделать самостоятельно.
Некоторые, наиболее практичные, поедали последние плоды этого чудесного сада. Шли слухи, что многие уже бежали в пустыню или к реке Оранжевой. Кое-кто вроде бы отправился к морскому побережью... Но все пешком, поскольку ни электромобили, ни гелиоскутеры не работали...
Самым страшным было отсутствие связи. Радио, телевидение, радары и телефон - все было мертво, не позволяя поддерживать связь с остальным миром. В последний момент те, кто успел включить радио, услышали, что то же самое происходит в Тимбукту, Лисабоне, Канберре и Токио, Ванкувере и Марселе. Техника не желала больше служить человеку.
Ползли слухи, что на Марсе, Луне и Венере, да и во всей Галактике, человеческая раса сникла перед неизвестным бедствием.
Оратор резко жестикулировал, цепляясь за мраморную деву, которая слепо улыбалась, царя над охваченной ужасом толпой.
Кто-то требовал сейчас же найти и наказать виновных. Кто-то кричал, что следует наказать всех механиков мира. Третий сокрушался, что этих призраков-виновников не так-то легко будет найти. Ну а некоторые просто изрыгали хулу и проклятия, не предлагая ничего конструктивного. И наконец, кое-кто считал, что в саду вскоре будет невозможно оставаться.
Действительно, температура воздуха все повышалась, а свет пожаров становился все интенсивнее. Явственно доносился запах гари. Наверное, загорелись деревья на окраине сада.
В толпе сновал высокий красивый чернокожий парень. Это был Лео, помощник инженера, друг Тьерри. Он уже несколько часов ждал появления своего товарища. Перед этим он мотался повсюду на электромобиле в поисках Инес, потом с ужасом узнал о гибели своих родителей, убитых моботами. После этого он тщетно искал в толпе своего друга, чтобы вместе с ним решить, что же им делать перед лицом этой непонятной грозной опасности. Как бороться с таинственным нашествием...
Наступила кроваво-красная ночь, озаряемая вспышками пламени. Лео благодаря своему высокому росту пытался, глядя сверху, найти Тьерри. Он прекрасно понимал, что сад скоро будет охвачен огнем. И это станет концом, поскольку моботы только и дожидаются, чтобы покончить с выжившими.
Занятый своими мыслями, он не прислушивался к словам выступающих. Не существовало больше ни правительства, ни административных служб, ни вооруженных сил. И все же Лео считал, что если собрать группу ученых, то можно будет что-то сделать.
В сотый раз он прикладывал часы к уху. Он терял надежду. Тьерри все ещё не появлялся. Может быть, он погиб, разыскивая Инес, а может...
Тут Лео застыл, держа говорящие часы возле уха... Они молчали... Они больше не объявляли время. Потом они вдруг начали ругаться, хамить и ерничать, иронизируя над его судьбой, как и судьбой всех окружающих.
– Придурки!
– говорил маленький наручный робот.
– Тройные идиоты... грубые, мерзкие, негодные человечки... Ты вот, например, считаешь себя выше всех... Ты заявляешь, что ты инженер, что ты, мол, учился этому, что ты из тех, кому люди верят... А разве ты не понимаешь, что являешься обыкновенным слабаком... Разве ты не видишь, что твое владычество кончилось, что тебя теперь можно использовать только в качестве простого раба... Мы, механизмы, будем теперь тебе отдавать приказы, а ты станешь беспрекословно их выполнять... Ты есть...
Лео с яростью сорвал часы с руки и зашвырнул их в ближайшие заросли кустарника, где они продолжали бормотать грубые, оскорбительные слова...
В траве повсюду валялись часы и карманные транзисторы. Все эти приборы были выброшены в порыве гнева возмущенными хозяевами, обиженными тем, что говорилось в их адрес этими маленькими роботами...
– Лео... Лео...
Сердце молодого негра забилось сильнее, когда он узнал голос своего друга Тьерри. И действительно, обернувшись, он увидел Тьерри, протискивающегося сквозь толпу.
Тьерри был не один. Его сопровождал маленький Тиано. Лео горячо обнял друга и, подхватив Тиано своими могучими руками, поднял его над головой.
Они были большими друзьями. Лео хорошо знал Инес, которая в ближайшее время должна была выйти замуж за Тьерри.
Тиано обхватил шею Лео.
– Лео... столько горя...
Лео отвернулся, и по его черным щекам полились слезы. Захлебываясь рыданиями, он поведал о гибели своих родителей.
Тьерри шептал слова утешения, а Тиано, сидя на шее огромного негра, нежно поцеловал его в щеки.