Сумерки Кланов-2: Возрождение Завета
Шрифт:
— Вы же не говорите о смерти вашей матери? У меня было впечатление, что там действовала рука покойного Райана Штайнера.
— У вас хорошие источники.
— Большая часть информации поступила с Соляриса после смерти Райана. Если бы мой аппарат разведки был получше, я бы раньше узнал о своем сыне.
— Верно. Что же касается моей сестры, я говорил сейчас не о гибели матери. Хотя ее роль в этом событии определена не полностью.
— В самом деле?
— В самом деле. — Виктор повернулся к Томасу лицом. — Я говорил о той западне, которую она расставила мне на Ковентри. Она организовала утечку информации, приведшую к недооценке сил Клана на Ковентри — недооценке наполовину. Если бы я прибыл только с теми войсками, что были под моей командой, вашими Рыцарями Внутренней Сферы, рейдерами Харлока и другими войсками, которые выделила мне Катарина, я бы оказался перед лицом подавляющего преимущества противника. И все шансы за то, что я погиб бы в этой битве.
Томас молча обдумывал слова Виктора.
— И вы разрушили ее план, свернув в сторону за двумя полками Гончих Келла.
— Да, и это было, главным образом, везение. Не получи мы помощи от Рагнара, не воспользуйся его догадками о способах действия Кланов, войска на Ковентри были бы размолоты. Чтобы добраться до меня, она жертвовала тысячами.
— Вы так считаете и все же даете ей править Лиранским Альянсом?
— Разве у меня есть выбор? — Виктор понизил голос. — Вы и Сунь-Цзы нанесете мне удар, если я попробую восстановить мое царство. И все равно я сейчас не мог бы этого сделать, потому что в центре внимания должны оставаться Кланы. Пока Катарина дает мне войска и снаряжение, я не могу позволить себе ее низложить.
— Но она может оказаться для Внутренней Сферы большей опасностью, чем Кланы.
Виктор наставил на Томаса палец:
— Поймите вот что: может быть, она угрожает Внутренней Сфере, и все равна она — моя кровь. Ее народ — мой народ. Попытка низвержения ее извне встретит быстрое и страшное возмездие.
Томас нахмурился:
— Я не предлагаю завоевание военной силой, Виктор, хотя понимаю, что вы именно так могли интерпретировать мое замечание. Но я не понимаю другого: если вы не предлагаете совместной операции против нее, зачем выкладываете мне информацию?
Виктор вздохнул, задержав дыхание на выдохе.
— Вы лучше многих других понимаете, что нам сейчас как воздух нужна стабильность, Томас. Вы — якорь здравого смысла в водовороте попыток восстановить Звездную Лигу и сокрушить Кланы. Вы — достойный человек, который пытается верить людям до тех пор, пока они ему не докажут, что им верить нельзя. Мне нужно сохранение вашего стабилизирующего влияния, но я не хочу, чтобы вы стали добычей Катарины. Вы будете с ней действовать, как сочтете нужным, но я хочу, чтобы вы знали: под этой внешностью скрывается женщина, готовая пойти на убийство ради достижения своей цели.
— Понимаю, — кивнул Томас. — Это говорит человек, который скрыл от меня смерть моего сына, который вместо мальчика выставил самозванца, который, быть может, убил родную мать и наверняка организовал удачное покушение на Райана Штайнера.
— Я не стану отрицать, Томас, что не всегда поступал правильно, и у меня на руках есть кровь. Я не всем горжусь, что я сделал, но ответственность принимаю за все. — Виктор сложил руки на груди. — Фокус был в том, чтобы моя кровь не оказалась на чьих-то руках. И это фокус, которым вам тоже стоит овладеть.
— Зачем давать мне уроки, Виктор?
— Потому что я считаю, что могу вам доверять. О Сунь-Цзы я такого не сказал бы. — Виктор мрачно улыбнулся. — Мне придется отбыть с экспедиционным корпусом на войну с Кланами. И когда я вернусь, я хочу, чтобы Внутреннюю Сферу можно было узнать. Если вы будете живы, шансов на это у меня будет больше половины. Если вы падете — вопрос будет состоять в том, стоит ли вообще возвращаться.
XIV
Заповедник «Ледник Зигфрида»
Таркард
Округ Донегала
Лиранский Альянс
13 октября 3058 года
Виктор, голый, если не считать полотенца вокруг бедер, лежал на верхней полке сауны, подложив под голову вместо подушки свернутое полотенце. Закрыв глаза, он стал прислушиваться к проникающему в тело, ощущению тепла, составляя каталог всех своих болей.
Хронологически мне двадцать восемь лет, но ощущаю я себя старше, чем Алессандро когда-либо был.
Боли бывали двух видов. Острые кинжальные боли расходились от ушибов на всем теле и двух особенно сильно порванных мышц. Он думал, что достаточно размялся перед утренним фехтовальным сеансом с Танкредом Сандовалом, но мышцы теперь сообщали, что он ошибся. Синяки остались там, где противник Виктора выигрывал очко. Их обилие разозлило бы Виктора, если бы не то, что большинство очков выиграл сам Танкред. Кай и Хохиро тоже иногда могли его достать, но он доставал их чаще.
Наконец-то нашелся вид спорта, где я могу побеждать.
А ломота во всем теле — это от вчерашних лыж. Болело все — колени, бедра, бока, плечи, спина и вообще намного больше, чем помнилось по кадетским дням в Нагельринге.
Конечно, я тогда был моложе, но ведь не очень намного.
Он атаковал склоны с той же юной бесшабашностью, но, кажется, сегодня склоны победили.
Съезжать было приятно, но подниматься на подъемнике — не очень. Виктор не позволил своим охранникам расчищать ему подъем, а потому стоял в очереди со всем прочим народом. У репортеров была возможность засыпать его вопросами со всех сторон. Когда он не отвечал, голожурналисты начинали задавать вопросы более мерзкие, надеясь спровоцировать ответ.
В юные годы я бы ответил.
Потребовалось все его самообладание, чтобы не реагировать на вопросы и болтать с другими лыжниками, как ни в чем не бывало. Он понимал, что уединения ему не видать, но публичный спектакль тоже совсем не обязателен, Виктор держал себя в руках, был настороже, а досаду срывал на трассе.
И даже сейчас, расслабившись, я настороже.
Противно в сауне ходить с полотенцем, но следует соблюдать осторожность: какой-нибудь репортер мог пробраться и снять его голым.