Сумерки
Шрифт:
— Что вам угодно? — заспанно спросил он меня, тесня от опасного места.
— Вы дежурный? — поинтересовался я. — Раньше я вас здесь не видел.
Он бесконечно зевнул.
— Недавно работаю. Так что вам нужно, сударь?
— Ничего особенного. Обычный набор — кровать, душ, сортир.
— Вам нужен номер! — оживился дежурный. — Конечно. Вы один?
— Нет, — сказал я ему, — с дамой. Разве не видно?
Он немедленно принялся обыскивать глазами холл, удивленно пробормотав: «А где же…», тогда мне пришлось разъяснить ему,
— Отлично! — хрипло проговорил он, перебрав лицом все оттенки восхищения. — Значит, дамы нет… — и вдруг сделался очень тихим, хитрым. — Могу подселить вас… это… к попутчице. А? Или… что-нибудь иное желаете?
— О! — воскликнул я. — Сервис, как в златоглавой столице. Сколько стоит «иное»?
Дежурный ухмыльнулся и показал на пальцах. Я посмотрел на него, как на сумасшедшего.
— Это грабеж, — объявил я ему. Мне было безумно весело. Он снова ухмыльнулся и промолчал.
— А попутчица? — тогда спросил я его. — Сколько возьмет за билет?
Он показал.
— В наше время трудно быть оригинальным, — вздохнул я, доставая хрустящие. — Заразу-то не подцеплю? Как полагаешь, товарищ?
— Я не… — поперхнулся дежурный. — Почему товарищ?
— А что? — удивился я, глядя в его потную харю. — Друг, товарищ, какая разница. Козел вонючий — тоже хорошее обращение. У нас по Конституции свобода слова.
— Свобода — наше знамя! — заученно выдал он.
— Так как насчет заразы?
— Насчет заразы? — гостиничный пес вновь расслабился, перестал ерзать, подмигнул. — Не волнуйтесь, сударь, у нас лучшие девочки в районе. Сюда пропускаются только проверенные дамы, самые чистенькие…
— А то я не знаю, какие они у вас чистенькие.
— Нет, подождите, вы зря. Фирма гарантирует… — он протянул наконец жетон. — Прошу! Как раз в этом номере скучает одна особа — м-м! — такая, скажу вам, киса…
Его холуйское красноречие ушло в потолок — клиент в моем лице уже отключился. Я с интересом наблюдал за занавесью. Она легонько подергивалась, сквозь нее неслись еле слышные вздохи, и вдруг в прорези появилось детское лицо.
По лицу блуждала совершенно дурацкая улыбка.
— Дядя, а у тебя ухи оттопырены.
Дежурный присел и оглянулся.
— Ты! — зашипел он. — Я же приказывал…
— Заткнись! — прорычал я, и когда он заткнулся, ласково поманил ребенка. — Иди сюда, маленькая.
Это была девочка лет десяти, она несмело появилась из-за пропыленного куска бархата и спросила на всякий случай:
— Дядя, а ты не будешь со мной целоваться?
Дурашливо веселое выражение исказило ее мордашку, словно маска.
— Нет, — ответил я ей. — Не бойся, иди.
Она звонко хихикнула и подбежала ко мне.
— Точно не будешь?
— Да нет же! Скажи, что с тобой делал этот человек? — я кивнул на мужчину в брюках.
Теперь она нахмурилась.
— Что, не хочешь говорить?
Девочка загадочно посмотрела на меня, а потом засмеялась. Чрезвычайно заразительно.
— Отстаньте от нее, — со злым спокойствием сказал дежурный. — Довели ребенка до истерики. Главное, сам все прекрасно знает, так нет, надо обязательно выспрашивать… Ступайте в свой номер, господин гуманист, и живите спокойно. Милиции можно не сообщать, потому как ничего не докажете. Это моя дочь. — Он поднял девочку на руки и скрылся с ней за портьерой.
Я крутанулся, обогнул лифт и стал подниматься по лестнице, заботливо укрытой ковровой дорожкой. А ведь он выродок, неожиданно подумал я. Уже, наверное, положил беззащитное существо поудобнее… Подумал — и сам себе удивился. Откуда такие мысли? Было противно, стыдно… Я встряхнулся. Не мне размышлять о морали, надо было набить твари морду и все дела…
Судя по металлическому жетону, комната моя находилась на третьем этаже, так что обойдемся без лифта. Я представил себе нагретую постель, кружевные канты простынь, уют, полумрак, и как я нырну в эту атмосферу, и как в утонченном интиме номера меня на столичном уровне обслужит научно подкованная в вопросах пола хозяйка, и в предвкушении всего этого сладко заныла душа, и плоть неудержимо потянулась туда, в номер…
Я бесшумно шагал по длинному гостиничному коридору. И вот тут-то меня охватило странное волнение. Причин тревожиться не было! Я просто шел получить законно купленный кайф — и вдруг… Было ожидание чего-то необычного. Да, но откуда в этой заболоченной гостинице взяться необычному?
Я остановился перед дверью, чувствуя яростное сердцебиение. Оставалось только протянуть руку. И я сделал это. Я с детства рос смелым мальчиком.
В комнате было темно, углами проступала мебель, за журнальным столиком смутно чернела человеческая фигура.
— Пожалуйста, проходите, — предложил мне мужской голос.
Нестерпимо захотелось выскочить обратно, но выход остался где-то очень далеко.
— Садитесь на стул. Вы видите его?
Я ощупью добрался до указанного места. Мне было дурно.
— Здравствуйте, Александр, — продолжал голос. — Красивое имя, редкое по нынешним временам.
— Да, — выговорил я осторожно, — папочка постарался… Кто вы?
Незнакомец усмехнулся:
— Неважно! Главное, что вы здесь, а остальное не имеет значения. Вам удобно говорить без света?
— Потерплю.
— Вот и отлично. А то, знаете ли, у противоположных окон бывают глаза. Иногда они вооружены аппаратурой.
Мне стало полегче.
— Боитесь? Так ведь никакая темнота вам не поможет, если…
— Лично я ничего не боюсь, — оборвал меня человек. — Впрочем, и это неважно. Не будем зря привлекать внимание, ладно? Нам надо серьезно поговорить, Саша.
— Пожалуйста, — согласился я. — Только сначала объясните, как вы оказались в моем номере.
— А это не ваш номер! — он рассмеялся. — Вы ошиблись, вошли не в ту дверь.