Сумерки
Шрифт:
Она шагнула им навстречу из проема между «понтиаком» и белым фургоном. На первый взгляд в ней не было ничего страшного. Странноватая, но не более того. Густая копна седых волос выглядела так, будто ее встрепало ветром, хотя на улице стоял почти полный штиль. На вид незнакомке было за шестьдесят – возможно, семьдесят с небольшим. Лет на сорок старше Кристины, но кожа лица по-детски гладкая, почти без морщин. И эта неестественная одутловатость, которая бывает после уколов кортизона. Заостренный нос. Рот маленький, с крупными губами. На круглом подбородке ямочка. Из одежды на ней были зеленая
При взгляде на Джоуи губы ее растянулись в улыбке.
– Ну и ну, вот это красавчик!
Кристина тоже улыбнулась. Она уже привыкла к тому, что люди на улице осыпают Джоуи комплиментами. Темные волосы, ярко-синие глаза и правильные черты лица и правда делали его на редкость привлекательным.
– Такому только в кино сниматься, – не скупилась на похвалы старуха.
– Спасибо, – смущенно пробормотал Джоуи.
На первый взгляд незнакомка казалась обычной бабушкой, каких много вокруг. Но, присмотревшись внимательней, Кристина изменила свое мнение. Мятая юбка старухи не отличалась чистотой, на блузке виднелись два пятна, на плечах белела перхоть. Чулки мешком висели на коленях, а на левом к тому же была затяжка. В правой руке она держала дымящуюся сигарету, сжимая ее желтыми от никотина пальцами. Словом, это была одна из тех старух, у которых детям ни в коем случае нельзя брать конфеты и прочие сладости – не потому, что она способна отравить ребенка, вовсе нет! Просто такие, как она, имеют смутное представление о гигиене. Неухоженная – да, но ничуть не опасная.
Продолжая глазеть на Джоуи и полностью игнорируя Кристину, старуха наклонилась к мальчику:
– Хотелось бы знать, как зовут такого приятного молодого человека.
– Джоуи, – застенчиво ответил тот.
– И сколько же тебе лет, Джоуи?
– Шесть.
– Всего шесть, а уже способен очаровать любую даму!
Джоуи смущенно затоптался на месте. Ему до смерти хотелось поскорее юркнуть в машину, но из вежливости он не сдвинулся с места.
– Ставлю доллар против пончика, что угадаю твой день рождения, – не унималась старуха.
– У меня нет пончика. – Джоуи отнесся к ее словам на полном серьезе и поспешил предупредить, что не сможет расплатиться в случае проигрыша.
– Что за милый мальчуган! – воскликнула старуха. – Но я знаю, знаю. Ты родился в канун Рождества.
– А вот и нет, – заявил Джоуи. – Второго февраля.
– Второго февраля? Да будет тебе шутить. – Она погрозила ему желтым от никотина пальцем, по-прежнему не замечая стоящей рядом Кристины. – Как пить дать ты родился двадцать четвертого декабря.
Оставалось лишь гадать, к чему она клонит.
– Мам, скажи ей. Второго февраля. Ну что, доллар мой?
– Нет, детка, она ничего тебе не должна. Это было невзаправдашнее пари.
– Ладно, – вздохнул он, – если бы я проиграл, все равно не смог бы отдать ей пончик. Значит, все по-честному.
Лишь тут незнакомка подняла голову и взглянула на Кристину.
Та было улыбнулась, но улыбка замерла у нее на губах. Старуха смотрела холодно и жестко, почти разгневанно. Ее взгляд не был взглядом доброй бабушки или безобидной попрошайки. В глазах старухи читалась сила, помноженная на стальную решимость. Она тоже больше не улыбалась.
Что все это значит?
Не успела Кристина открыть рот, как старуха заговорила снова.
– Я права, да? Он действительно родился в канун Рождества? – выпалила она с напором и тут же продолжила, не дожидаясь ответа: – Ты лжешь насчет февраля! Вы оба врете, пытаясь скрыть правду. Но я-то знаю. Меня вам не обмануть.
Внезапно от нее повеяло угрозой.
Сжав Джоуи за плечо, Кристина подтолкнула его к машине, в обход старой карги.
Та мгновенно заступила им путь.
– Я знаю, кто ты такой, – ткнула она в сторону Джоуи сигаретой. – Хочешь верь, хочешь нет, но мне известно, кто ты на самом деле. Уж я-то знаю!
Чокнутая, ужаснулась Кристина. Только этого не хватало. От таких можно ждать чего угодно. Господи, только бы все обошлось!
Джоуи отшатнулся от старухи и крепко схватил мать за руку.
– Прошу вас, дайте нам пройти. – Кристина старалась говорить ровно и спокойно, надеясь избежать открытой стычки.
Старуха не сдвинулась с места. Дрожащей рукой она поднесла к губам сигарету.
Сжимая ладошку сына, Кристина шагнула к машине.
Старуха снова преградила им путь. Она нервно дымила сигаретой, ни на секунду не спуская с Джоуи глаз.
Кристина окинула взглядом парковку. Через два ряда от них пара человек выбирались из машины. В конце их собственного ряда тоже маячили двое парней, но двигались они в противоположную сторону. И никого поблизости, чтобы можно было позвать на помощь.
Отбросив сигарету и жадно глотая воздух, старуха уставилась на них выпученными, будто у жабы, глазами:
– Да-да, я знаю все твои мерзкие, отвратительные тайны, маленький ты хитрец.
У Кристины бешено заколотилось сердце.
– Прочь с дороги, – выпалила она, не пытаясь больше играть в спокойствие.
– Тебе не обмануть меня своим притворством…
Джоуи расплакался.
– И своей липовой миловидностью. Слезы тоже не помогут.
Кристина в третий раз попыталась обойти эту чокнутую – и снова безуспешно.
Лицо старой карги исказилось от злобы.
– Мне прекрасно известно, кто ты такой, маленькое чудовище!
Кристина толкнула ее, и старуха отшатнулась назад.
Не теряя ни секунды, Кристина бросилась к машине. Время замедлилось, будто в ночном кошмаре, когда бежишь и не можешь добраться до цели.
Дверца машины была заперта. У Кристины был пунктик насчет безопасности.
Ну что бы ей хоть раз в жизни проявить беспечность!
Старуха не отставала. Крики ее звенели в ушах у Кристины, но слов она разобрать не могла: те мешались с плачем Джоуи и стуком ее собственного сердца.
– Мам!
Мальчика едва не вырвали из рук у Кристины – старуха, будто когтями, вцепилась в рубашку Джоуи.
– А ну отпусти его! – обрушилась на нее Кристина.
– Признавайся! – орала старуха. – Признавайся, кто ты на самом деле!