Сумерки
Шрифт:
Чарли снова посмотрел на нее, озабоченно нахмурившись:
– Надеюсь, и вы шутите?
Она не ответила.
– Кристина, если вы пойдете на нее с оружием…, если вы убьете ее, то окажетесь за решеткой. Джоя у вас отберут по суду. Так или иначе вы потеряете его. Прикончить Грейд Спиви – это не выход из положения.
Кристина, тяжело вздохнув, согласно кивнула. Ей не хотелось спорить об этом.
Но она задумалась….
Пусть она закончит жизнь за решеткой и пусть у нее заберут Джоя, но по крайней мере он останется жив.
Когда их «Мерседес» съехал с автострады на бульвар Уилшир в западном секторе Лос-Анджелеса, Джой проснулся и, шумно зевнув, спросил, где они находятся.
– Вествуд, – ответил Чарли.
– Никогда не был в Вествуде, – сказал Джой.
– Вот как? – Чарли оживился. – А я подумал, что ты гражданин мира и побывал везде.
– Как же я мог побывать везде? – спросил мальчик. – Ведь мне только шесть лет.
– Что ж, достаточно взрослый, чтобы успеть везде, – сказал Чарли. – В твои годы я добирался от дома в Индиане аж до самой Пеории.
– Это неприличное слово? – подозрительно спросил мальчик.
Чарли рассмеялся, увидев, что у Кристины последний вопрос тоже вызвал улыбку.
– Пеория? Да нет, ничего неприличного в этом слове нет. Это всего лишь название места. Видно, ты все-таки не гражданин мира. Гражданин мира Пеорию знает так же хорошо, как Париж.
– Мамочка, о чем это он говорит?
– Милый, он просто дурачится.
– Я так и подумал, – сказал мальчик. – Все детективы иногда так себя ведут. Джим Рокфорд, бывает, дурачится.
– Именно у него я этому научился, – сказал Чарли. – У старины Джима Рокфорда.
Они оставили машину в подземном гараже возле Вествудского театра напротив здания Лос-Анджелесского университета и направились в Вествуд-Виллидж, чтобы купить одежду и другие необходимые вещи. Расплачивались по кредитным карточкам. Вопреки обстоятельствам и невзирая на отвратительную погоду, прогулка доставила им огромное удовольствие. Над входом в каждый магазин был или козырек, или матерчатый навес, под которым можно было оставить Чубакку, чтобы тот не мок под дождем, пока они делают покупки. Повышенного внимания они к себе не привлекали, поскольку растрепанный вид и забрызганную грязью одежду можно было отнести на счет проливного дождя – основная тема, живо обсуждавшаяся всеми продавцами.
Чарли язвил по поводу одежды, которую они примеряли, а когда притворился, будто приглядел для себя спортивную рубашку кричащего апельсинового цвета, Джой зажал нос пальцами, словно почувствовал всепроникающий цитрусовый запах. Их вполне можно было принять за обычную семью, совершающую вылазку по магазинам, и казалось, что религиозные фанатики существуют где-то в другом мире, на Ближнем Востоке, где они никак не могут поделить свою нефть или мечети. Было приятно сознавать, что втроем они образуют некое единое целое, что их связывают особые узы, и Чарли вновь ощутил приступ ностальгии по домашнему теплу и уюту, о которых он прежде, до встречи с Кристиной Скавелло, никогда не думал.
Они дважды относили покупки к машине, складывая их в багажник. Купив все необходимое для Кристины и Джоя, зашли еще в два магазина, чтобы экипировать и Чарли. Он не хотел рисковать, заезжая домой, где ему могли сесть на хвост, и купил себе чемодан, туалетные принадлежности, а также смену белья и кое-какую одежду с расчетом на три дня.
Несколько раз замечали на улице людей, которые как будто наблюдали за ними или просто вызывали подозрение, но всякий раз опасность оказывалась мнимой, и постепенно они почувствовали себя спокойней. Конечно, не забывались и держались настороже, но уже не вели себя так, будто за каждым углом их поджидали вооруженные маньяки.
Магазины уже закрывались, было половина шестого, когда они зашли в уютный ресторанчик, отделанный под атласное дерево, с витражами на окнах и фирменными блюдами типа фаршированного картофеля с сыром и беконом. Для ужина было еще довольно рано, но они не обедали и просто умирали от голода.
Заказали аперитив, после чего Кристина с Джоем отправились в туалетную комнату умыться и переодеться.
Пока их не было, Чарли по платному телефону позвонил в офис. Шерри еще сидела на работе и соединила Чарли с Генри Рэнкином, который хоть и ждал его звонка, однако новостей у него было немного. Исходя из результатов лабораторной экспертизы, полиция заключила, что в синем «Додже» – фургоне было два ящика с пластиковой взрывчаткой, аналогичной той, что находится на вооружении в американской армии, однако установить, где она была приобретена или похищена, не представлялось возможным. Удалось связаться с Мириам, теткой Генри, живущей в Мексике. Разумеется, ее поразило известие о том, что ее дома больше нет, но Генри она ни в чем не винила. Сказала, что не намерена возвращаться из Мексики раньше времени – отчасти потому, что вряд ли из имущества можно еще что-то спасти, а причиненный ущерб ей все равно возместят по страховке; отчасти же потому, что была жизнерадостным человеком и легко принимала неприятные сюрпризы, которые преподносила ей судьба, но главное – в Акапулько она познакомилась с очень интересным мужчиной. Его зовут Эрнесто. Это были все новости.
– Я буду звонить два раза в день, чтобы быть в курсе, как продвигается дело, и чтобы, по возможности, оказать со своей стороны содействие, – сказал Чарли.
– Если будет что-то новенькое про тетю Мириам и Эрнесто, я обязательно поделюсь с тобой.
– Буду признателен.
Повисла напряженная пауза – ни один, ни другой были не в настроении поддерживать разговор в шутливом тоне.
Наконец Генри нарушил молчание:
– Ты уверен, что поступаешь правильно, пытаясь защитить их в одиночку?
– Это единственная возможность.
– Трудно поверить, что Спиви внедрила к нам своих людей, тем не менее я каждого изучаю под микроскопом на предмет червоточины. Если такой есть – я его вычислю.
– Я верю тебе, – сказал Чарли.
Он не собирался говорить, что, пока Генри проверяет всех остальных, его самого – по приказу Чарли – проверяет другой оперативник, Майк Спеклович. Чарли мучили угрызения совести – приходилось не доверять другу, хотя он понимал, что это вызвано необходимостью.
– Где ты сейчас? – спросил Генри.
– В австралийской глубинке, – ответил Чарли.
– Что? Ах да. Не мое дело, верно?
– Мне, право, очень жаль, Генри.
– Ничего страшного. Возможно, ты ведешь единственно верную игру, – сказал Генри, но в голосе звучала обида.
Чарли повесил трубку и вернулся к столу. Настроение было подавленное: он ценил отношения доверительности и товарищества, установившиеся между его сотрудниками, а теперь с горечью отмечал, что эти отношения разрушаются из-за дела Спиви. Официантка поставила перед ним водку с мартини. Даже не пригубив, он заказал еще одну, после чего стал изучать меню.