Сумрачный гений III рейха Карл Хаусхофер
Шрифт:
Зондирование почвы на предмет возможного сближения Германии и Японии, а также союзнических отношений произошло 7 апреля 1934 года, когда Карл Хаусхофер помог организовать встречу Рудольфа Гесса и морского атташе японского посольства адмирала Иендо. На чаепитии Гесс заявил, что странам надо было «дружить против Великобритании». Карл Хаусхофер описал в своих воспоминаниях этот момент: «После этого замечания Иендо широко улыбнулся, словно желал, чтобы мы пересчитали всего его золотые зубы. Однако я уже был привычен к тому, чтобы читать дальневосточные лица как открытую книгу. Это можно было трактовать следующим образом: теперь едва ли что-то может поссорить наши две страны». В последующие месяцы Хаусхофер сделал немало, чтобы обеспечить сближение двух государств. 16 июня 1934 года он беседовал с принцем Кайа, в июне 1935 года совершил поездку с послом Мушакодзи. Но чаще всего он организовывал встречи японского военного атташе Ошимы и фон Риббентропа. В свою очередь фон Риббентроп привлек к тайным переговорам д-ра Ф. Хака, который считался человеком, лоббирующим интересы военных концернов. Первый проект Антикоминтерновского соглашения был подготовлен 4 октября 1935 года. Решающую роль в его подготовке уже играл Хак, который представлял военного министра Бломберга. В январе 1936 года Хак направился в Японию, чтобы обсудить некоторые детали. В Берлине ведение переговоров в это время было поручено сотруднику «бюро фон Риббентропа» д-ру Раумеру. Однако в феврале 1936 года в Японии произошел так называемый «путч молодых офицеров»,
Однако в большинстве случаев при ведении указанных выше переговоров Хаусхофер-старший оставлялся второстепенной фигурой. То же самое можно сказать и о событиях 1938 года. Информацию о происходившем в Берлине он в основном получал от своего сына Альбрехта. Даже в этом случае сведения были отрывочными. Карла Хаусхофера ожидала учесть многих немецких дипломатов — они ничего не знали об истинных намерениях Гитлера в среднесрочной перспективе. Тревожные сообщения, которые приходили к профессору геополитики в 1939 году, вызвали у него состояние подавленности. Этот пессимизм передался и Альбрехту Хаусхоферу. 12 января 1939 года Марта Хаусхофер записала в своем дневнике: «Альбрехт выглядит убитым, он постоянно пророчествует катастрофу». В конце февраля 1939 года Карла Хаусхофера срочно вызвали в мюнхенское «здание фюрера». Там его ожидал Рудольф Гесс. Заместитель фюрера просил профессора выполнить специальное поручение, направившись в Будапешт к графу Телеки, который был в очередной раз назначен премьер-министром Венгрии. Хаусхоферу-отцу с трудом удалось отклонить эту просьбу. Между тем в начале июля 1939 года он получил письмо от своего сына, в котором сообщалось о неизбежности начала войны на континенте. Поскольку в это же самое время у Карла Хаусхофера возникли проблемы с переизданием его работы «Границы в их географическом и политическом значении», то дома у него царили озлобленность и раздражительность. Его супруга полагала, что была поставлена под угрозу вся дальнейшая научная деятельность.
22 августа 1939 года Рудольф Гесс информировал своего бывшего учителя о том, что советско-германские переговоры были закончены. Тот со скепсисом отнесся к этой информации, хотя на следующий день узнал о подписании пакта о ненападении. После начала Второй мировой войны обстановка в дома Хаусхоферов окончательно испортилась. 6 сентября 1939 года Альбрехт направился в Берлин, чтобы приступить к службе в Имперском министерстве иностранных дел. Прощание с отцом нельзя было назвать слишком теплым и трогательным. Сын позвонил по телефону лишь пару недель спустя. Он поинтересовался у отца, не хотел ли тот стать германским послом в Токио. Кто высказал такую идею, остается непонятным, но сам Карл Хаусхофер от этого решительно отказался. Между тем была разгромлена Польша. 6 октября 1939 года Гитлер произнес в рейхстаге речь, которую можно было воспринять как предложение о заключении мира с западными державами. Несколько дней спустя отрицательные ответы пришли из Лондона и Парижа. В это время Марта Хаусхофер сделала в дневнике запись: «Карл, который утратил всякие надежды погасить военный конфликт, пребывает в глубочайшей депрессии. Она передается и мне, что усугубляется огромной физической усталостью».
ГЛАВА 11
В ИЗОЛЯЦИИ
С началом Второй мировой войны политические события и преклонный возраст вынудили Карла Хаусхофера существенно сократить свою рабочую программу. Он не читал лекций, существенно ограничил контакты и вел почти затворническую жизнь в своем имении в Хартшиммеле. Изредка он покидал свое убежище, чтобы совершить очередную командировку или прочитать доклад. Но даже в этих условиях Карл Хаусхофер не прекращал писать. Он готовил статьи и публикации для «Немецкой Академии» и «Объединения зарубежных немцев». Его перестали публиковать лишь после того, как Рудольф Гесс совершил свой «легендарный» полет в Англию. К этому добавились многочисленные доносы, в которых сообщалось, что Карл Хаусхофер заступался за «неарийцев». Действительно, он помог нескольким евреям, которых знал еще с 20-х годов. По мере того как на континенте развернулись боевые действия, Хаусхофер-старший вновь стал проявлять интерес к геополитике. Поначалу победы вермахта окрылили его. Захват Норвегии и Дании, который произошел в апреле 1940 года, был назван им «стратегическим результатом высшего класса». Поражение Франции вызвало у него форменный восторг. Карл Хаусхофер не мог скрыть гордости за то, что «над Страсбургским собором вновь развевалось немецкое знамя». В это время Марта записала в дневнике: «Военные победы, которые японцы одержали в декабре 1941 года, произвели на Карла столь большое впечатление, что он незамедлительно поздравил японского посла Ошиму». 18 декабря 1941 года к Хаусхоферу пришло ответное сообщение. В нем Ошима заявлял: «Выражаю Вам глубокую благодарность за любезное письмо, которое было послано мне 12-го числа сего месяца. В нем Вы передаете пожелания успехов японской армии. Я твердо убежден в том, что Япония будет вести справедливую войну против наших общих врагов до окончательной славной победы». Однако Хаусхофера со временем стали беспокоить действия немецких оккупационных властей на захваченных территориях. Он полагал, что гегемония Германии в Европе не должна была держаться на штыках. Однако он все еще верил в том, что национал-социалистическая Германия вела «справедливую войну». Причиной этого заблуждения была навязанная Рудольфом Гессом точка зрения. Даже в 1940 году Карл Хаусхофер видел многие вещи исключительно сквозь «розовые очки». Только когда Третий рейх напал на СССР, его стали одолевать сомнения. Но Хаусхофер не решался публично озвучивать их. Война рисковала превратиться в очередную мировую бойню, а потому баварский генерал и профессор все чаще стал задумываться о своей ответственности за нее. Он тяготился тем, что в свое время призывал воспитывать немецкий народ к «борьбе за жизненное пространство». Свои угрызения совести он доверял бумаге, на которой одно за другим писал трагические стихотворения. Однако это творчество не могло избавить Карла Хаусхофера от мучительных вопросов, на которые он не мог найти ответы. До самого своего самоубийства он так и не решился публично признать свою ответственность за «немецкую катастрофу».
До начала агрессии против СССР Карл Хаусхофер переписывался с Рудольфом Гессом. Он пытался осознать новые геополитические условия, которые формировались в Европе и в мире. 8 октябре 1939 года в письме заместителю фюрера сообщалось: «…мир станет миром разочарования лживыми играми британцев, которые являются нашими родственничками. Наши русские друзья теперь очень лестно отзываются о нас в целом, равно как и о нас по отдельности, чего они никогда ранее не делали. Они готовы постигать геополитику, суть спасительной для Старого Света континентальной политики. Они готовы пересмотреть прошлое. Однако, заключая пакт с дьяволом, всегда надо помнить об осторожности. Они уже смогли разыграть индийскую карту. То, что не удалось довести до конца нам, получилось у них. Они сориентировали Джавахарлала Неру на Москву. Они уже суют британским господам палки в индийские колеса. Наши желтые друзья не перестают учиться у нас, насколько это возможно, чтобы не потерпеть неудачу. Они начали охоту на пиратов. Они всегда имели склонность к пиратству. Им давалось это легче, чем тебе или фюреру. Его речь от 6 октября стала настоящим подарком для геополитических гурманов. Когда у тебя будет время, то достань с полки с книгами мою старенькую "Великую Японию". В 15-й главе ты сможешь обнаружить контуры идеи
Летом 1940 года Адольф Гитлер находился на пике своего континентального могущества. Тактика «молниеносной войны» (блицкрига) приносила неслыханные ранее военные успехи. В Берлине он превозносился как «величайший полководец всех времен и народов». Германия была буквально в полушаге от того, чтобы установить общеевропейскую гегемонию. Разгромленная на континенте Великобритания продолжала сопротивляться на своем острове. «Успех немецкого оружия» привел к тому, что Гитлер решил не прибегать более к политическим средствам. Он полагал, что со всеми целями мог справиться вермахт. Однако вторжение на остров могло привести к огромным потерям. Это было продемонстрировано во время захвата Норвегии и воздушных боев над Британией. И в этих условиях Гитлер начал готовить агрессию против СССР. Его не смущала перспектива войны на два фронта. «Восточный поход» он планировал завершить за несколько месяцев. И именно в указанное время Рудольф Гесс, знавший о плане «Барбаросса», улетел в Англию. В последние годы об этом полете писалось очень много, а потому имеет смысл сосредоточиться на моментах, которые касаются в первую очередь Карла и Альбрехта Хаусхоферов.
В начале августа 1940 года Рудольф Гесс неожиданно для Альбрехта Хаусхофера завел с ним разговор о судьбе. При этом заместитель фюрера ни словом не намекнул, что подвигло его на ведение подобных бесед. Несколько позже он все-таки сообщил Хаусхоферу-младшему, что Гитлер не намерен продолжать военные действия против Великобритании. Подобное решение было продиктовано расово-политическими соображениями. Гитлер считал, что Германия не должна быть заинтересована в военном поражении Англии, так как это приведет к падению власти белых в Индии и Индокитае. По прошествии некоторого времени Рудольф Гесс поинтересовался у Альбрехта Хаусхофера, сохранил ли тот свои связи с англичанами. Особый интерес представляли «дальновидные политики». В ответ Хаусхофер-младший недвусмысленно намекнул, что национал-социалистическая Германия уже давно истратила свой лимит доверия. Л потому любая попытка связаться с англичанами была бессмысленной. Судя по всему, Рудольф Гесс остался недоволен этой реакцией, так как несколько дней спустя с аналогичным вопросом он обратился уже в Карлу Хаусхоферу. Беседа получилась весьма откровенной. Хотя Гесс так и не пояснил, чем было вызвано его беспокойство. Он решил сохранить в тайне, намерение Гитлера напасть на СССР. В итоге в сентябре 1940 года Хаусхофер-старший смог убедить своего сына написать письмо Гамильтону Дугласу. В этом письме предлагалось организовать встречу с Рудольфом Гессом в одной из нейтральных стран. Письмо было направлено в Англию окольными путями, а потому достигло адресата только в апреле 1941 года.
Поскольку из Лондона не последовало никакого ответа, то Рудольф Гесс стал искать другие возможности для начала мирных переговоров. Не исключено, что Гитлер знал об этой инициативе и в принципе поддерживал ее. Весной 1941 года Хаусхоферы вновь оказались втянутыми в это «мирную» операцию. После долгих бесед и споров отец убедил сына направиться в Женеву, чтобы встретиться там с Карлом Якобом Буркхардтом. Это был общественный деятель, известный своими широкими связями в Лондоне. К тому же он всегда выражал недовольство тем, что Германия воевала с Великобританией. За день до отбытия в Женеву Альбрехт Хаусхофер рассказал о своей миссии матери. Та отметила в дневнике: «Только если бы мое одобрение могло помочь этому предприятию, оно непременно бы удалось. Но я и Альбрехт не верим в успех. Но все-таки надо попытаться». 3 мая 1941 года Альбрехт позвонил домой из Швейцарии и сообщил, что его миссия не полностью провалилась и еще имелись шансы на успех. Он планировал вернуться домой и рассказать все детали. Однако после этого события стали сменять друг друга, как в калейдоскопе. 10 мая 1941 года Рудольф Гесс, не дожидаясь возвращения Альбрехта Хаусхофера, на своем самолете направился в Великобританию. Он решил действовать на свой страх и риск, желая вынудить англичан начать мирные переговоры.
Карл Хаусхофер был поражен этим поступком не меньше, чем все остальные немцы. Но, судя по всему, он понял мотивы поведения своего бывшего ученика. Уже с января 1941 года он через своего фронтового приятеля Хофвебера пытался собрать сведения о настроении Гесса. Разумеется, до сих пор неизвестно, догадывался ли Карл Хаусхофер о запланированном нападении на СССР. В любом случае сразу же после полета он написал стихотворение о молодом Парцифале, который, подобно Икару, красивым жестом вычеркнул себя из жизни. После полета Гесса в Англию Хаусхоферы сразу же попали под усиленный надзор гестапо. В тайном сообщении, которое 29 июня 1941 года попало на стол Мартину Борману, говорилось: «Группенфюрер Гейдрих довел до моего сведения, что по приглашению президента "Немецкой Академии" генерал Хаусхофер в качестве сенатора Академии и члена Малого Совета Академии должен принять участие в заседании, которое состоится 30 июня 1941 года в Страсбурге. Группенфюрер Гейдрих сообщает, что, очевидно, господин Зиберт придает слишком большое значение участию Хаусхофера в этом мероприятии. Вместе с тем Хаусхофер имел нежелательную причастность к инциденту, случившемуся 10 мая 1941 года (полет Гесса. — Авт.). Считаю необходимым обратить внимание господина Зиберта и всех гауляйтеров, что оба Хаусхофера являются интеллектуальными вдохновителями указанного выше инцидента. По этой причине их общественные выступления являются нежелательными. Прошу уведомить об этом господина Зиберта. Само собой разумеется, надо придерживаться только фактов. Кроме того, 4 июля 1941 года в одном из театров Мюнхена произойдет премьера спектакля "Август", который будет поставлен по пьесе Альбрехта Хаусхофера». Спектакль решили не запрещать, но меры в отношении Хаусхоферов все-таки были приняты. Впрочем, Мартин Борман направил письмо Геббельсу, в котором рекомендовал воздержаться от публичной дискредитации Хаусхоферов. В ноябре 1941 года Борман подтвердил свое намерение. В одном из донесений он сообщал: «По сравнению с другими профессорами университета господин Хаусхофер не должен ущемляться в правах, однако это не значит; что ему должно отдаваться какое-то предпочтение. Едва ли стоит запрещать его книги, но в то же время ни в коем случае не надлежит делать им какую-то усиленную рекламу». Только в январе 1942 года Карлу Хаусхоферу было запрещено выступать как на публичных, так и на закрытых мероприятиях, которые проводились по линии Национал-социалистической партии.
Положение Хаусхоферов еще более ухудшилось в 1944 году. Несмотря на то что сводки с фронтов не вызывали особого восторга, Карл и Марта Хаусхоферы пытались как-то утешить себя, работая на земле, ухаживая за деревьями, восторгаясь окружавшей их природой и ландшафтами. В какой-то момент к ним внезапно вернулся сын, после чего они были вынуждены вновь попрощаться с Альбрехтом. Он прибыл к родителям 20 июля 1944 года, как раз в тот день, когда в ставке «Вольфшанце» произошло неудачное покушение на Гитлера. Заговор военных (операция «Валькирия») был сорван. Альбрехт поддерживал заговорщиков, но не принимал никакого участие ни в подготовке покушения, ни в самом заговоре. Карл Хаусхофер был и вовсе не причастен к этим событиям. Он настолько растерялся, когда узнал о покушении, что не мог сказать ни слова. Впрочем, это не помешало гестапо заподозрить его в причастности к заговору, что в итоге привело к аресту младшего сына, Хайнца, и его жены. Агенты гестапо появились в имение Хаусхоферов ранним утром 23 июля 1944 года. Они провели обыск, но не смогли найти никаких улик. Тем не менее это не помешало им без указания каких-либо причин арестовать Карла Хаусхофера. Через несколько дней с матерью связался Альбрехт Хаусхофер, продолжавший скрываться от полиции. Он заявил, что понятия не имеет, почему был арестован отец, который никогда не был причастен к деятельности политических оппозиционеров. Альбрехт Хаусхофер был арестован в окрестностях Партенкирхена 7 декабря 1944 года.