Сумрак в конце туннеля
Шрифт:
— Здравствуй, Антоша, — облегченно вздохнул старик, возвращая в кобуру верный ПМ. — Постоянно подкрадываешься, пугаешь старого.
Молодой мужчина почувствовал, что его дергают за штанину, и опустил взгляд. Рядом, радостно улыбаясь во весь рот, сто яла одна из подопечных Хромого — малышка с растрепанными куцыми косичками.
— Что такое, Анечка?
— Рэд, а у тебя с Наташей тоже родится девочка, покрытая золотистой шерстью, и вы назовете ее Мартышкой?
— А с чего ты так решила? — чуть хриплым от удивления голосом спросил Антон. Улыбка медленно сползала с его лица.
— Ну, ведь ты тоже уходишь из деревни за этим… как его… — малышка задумчиво накрутила на крохотный пальчик кончики каштановых волос. —
— Анечка, я всего лишь охотник. У нас Зоны, как в истории, нет. И сталкеров быть не может. — «У нас своя Зона… И каждый день мы проживаем в ней…» — хотел было продолжить он, но замолчал, не желая пугать ребенка.
— Тебя все зовут Рэдом. Ты — сталкер. И я хочу подружку Мартышку, — упрямо буркнула девчушка и, с до безобразия довольным видом, потопала к сверстникам.
— Чему ты детей учишь… — недовольно прошипел парень, переводя взгляд на Хромого. — Чуши какой-то.
— Опять смеешься надо мной, Антошка, — старик выглядел оскорбленным. — Я же говорил, это не сказка. Я сам его видел!
— В пьяном угаре? Ты по синьке и зеленых чертей с горящими глазами видел, но это не значит, что они…
— Золотой Шар существует! Это правда! На вокзальной площади в башне с часами!..
Рэд уже не слушал старого. Внимание его привлекла крохотная черная снежинка, заигравшая бликами в свете костра. Следом наступила такая знакомая, мертвенная тишина, будто кто-то неведомый в шутку выдернул шнур колонок из розетки. Даже детишки затихли в гнетущем ожидании. «Снова… слишком рано…»
— Всем внимание! — гулкий крик молодого мужчины привел в чувство присутствующих. — В укрытия! Черный снегопад начинается!
О таких, как они, говорят: «Любовники Фортуны». И действительно, всем жителям маленького поселения, затерявшегося в глуши карельских лесов, как и их соседям, невероятно, бессовестно повезло. Первый раз — когда тот далекий летний день они решили провести на природе, а не в душных, задымленных городах, будь то Петрозаводск, Медвежьегорск или какой-то другой. Конечно, молодые уже не помнят, а старики прикрываются возрастом и слабой памятью, но щемящая, нечеловеческая боль и жгучее одиночество навсегда поселились в их сердцах, приходя в ночных кошмарах, на куски разрывая души, калеча тела. Не все из них справились с собой и с новой действительностью, но те, кто продолжили борьбу, сбились в группы, пытались хоть как-то наладить быт — они смогли пережить первые, самые тяжелые годы после Удара. Тогда им повезло во второй раз. Жаль, что Удача изменчива, как гулящая девка. Сегодня она нежно обнимает тебя за плечи, дарит любовь и ласку, а завтра махнет лоскутной цыганской юбкой и исчезнет в калейдоскопе искр и брызг прибрежных волн. Ищи ее потом. Вот и с ними произошло то же. «Бог устал нас любить», — ухмылялись старики, стараясь спрятать в бликах костров сквозящие во взглядах тоску и обреченность.
Никто уже толком и не помнит, когда именно это началось. Просто в один «прекрасный» день солнца не стало. Не в прямом, конечно же, смысле. Где-то там, за линией облаков, оно продолжало свой бесконечный путь, разграничивая неумолимую реку времени на день и ночь, лето и зиму, но не здесь. В то самое утро, много лет назад, это небо заволокло мутно-черными, монолитными тучами. По всему горизонту ни просвета, ни движения, даже в самый сильный ветер. Гранит. Вороненый металл. Давящий, прижимающий к земле, сгибающий спины. И ни на что не похожая тьма, бесконечная беззвездная ночь, притупляющая разум, скрывающая в тяжелых бархатных фалдах погребального савана любую опасность. А следом, подобно каре Господней, самое жестокое и беспощадное проклятие нового мира — «Черные снегопады» или «Молчуны». Мгновенно наступала звенящая тишина. Смолкала
Поначалу находились смельчаки, обещавшие перевернуть горы, достичь горизонта, найти выход. Многие из них и впрямь уходили. Вернулся лишь один. Едва живой от ран и схваченной дозы радиации, но вернулся. Леонид Хромой. В прошлом боевой офицер, прошедший Вторую Чеченскую войну, теперь он больше напоминал забитую, загнанную в угол собаку, дергающуюся от каждого шороха. Он-то и поведал остальным, что такое творится не везде, что их персональный ад отделен от остального мира стенами, Границами. Ему удалось преодолеть одну из них и оказаться в Петрозаводске. С выпученными от страха глазами он рассказывал, что город на самом деле уцелел, и где-то в его центре хранится Золотой Шар, как в «Пикнике на обочине». Их единственный способ выжить…
Дверь землянки со скрипом открылась, впуская поток холодного воздуха. Пламя лучины нервно затрепетало, норовя погаснуть. Мужчина, склонившийся над старенькой замызганной картой местности, разложенной на столе, поднял взгляд на вошедшего и тут же напрягся, подобно зверю, готовящемуся к атаке.
— Надеюсь, у тебя был очень важный повод явиться ко мне, Котя, — глухо прорычал Антон.
— Котя… — гость ухмыльнулся. — Прямо как в детстве. Да, Рэд?
Он аккуратно закрыл за собой дверь, оставшись рядом с выходом, небезосновательно полагая, что так будет безопаснее.
— Хватит уже огрызаться, а… Столько времени прошло.
— Ты по делу? — Рэд навис над столом. — Или тебе просто по морде получить захотелось?
— Да, вижу, к вечеру воспоминаний за кувшином пива ты не расположен, — притворно обиженно вздохнул мужчина, не отводя внимательного взгляда от своего бывшего лучшего друга. Вдруг и правда сейчас засветит! Он может, ведь лучшим учеником был у Хромого. — По делу я, по делу. Конец к нам, Антошка, прибыл, восседая на том самом серебристом зверьке.
— Ты с первого раза не понял? — Антон вышел из-за стола. — Что, *censored*, бабы закончились, наших пришел просить? Увел уже одну, хватит!
Котя поднял руки в характерном жесте, успокаивая Рэда:
— Да всё, всё. Я сяду?
— Рискни.
— Хорошо, раз любишь без прелюдий… — удар по столу заставил Котю опуститься на стул. — Помнишь, наставник говорил, что не будет так вечно продолжаться. Что все эти тучи, бури, снег этот проклятый, все они неспроста… Прав он был, Рэд. Закончится это всё скоро. Граница движется.
— В смысле? — Антон разжал кулак и подошел к Коте.
— В прямом, черт! — с лица того слетела вся напускная маска хохмача. В глазах отразился настоящий страх. Впервые за всё время их знакомства Рэд видел его таким. — Эта долбаная Граница движется со стороны Ладожского озера прямо на нас! По ту сторону уже остались две деревни рыбаков, и связи с ними нет! Эфир чист, как помыслы новорожденного!
— Так, спокойно, — Антон подвинул ему кружку с квасом. — Подробнее.
— Спасибо, — Котя трясущимися руками поднес напиток к губам и сделал жадный глоток. — Мне давно не было так страшно, Тох. Я отправил связных. Результат один. То же происходит и в других деревнях. Кольцо сжимается. Более того, Граница приближается к моему поселению. Люди в панике, а я не знаю, что делать.