Супермодель в лучах смерти

Рогожин Михаил Владимирович

Татьяна царственным кивком головы позволила ему наполнить бокал и, не снимая песцового жакета, села на стул, закинув ногу на ногу. Маркелов продолжал:

— Шоу-круиз должен быть самым крутым! Конкурс будут транслировать на все страны Европы. Корабль дает греческая сторона. Неужели будем на наших галошах шлепать по Средиземному морю? Нет, ни за что! Никаких «Шота Руставели». Придется пересмотреть графики. Это международный конкурс. Самая большая реклама нашему бизнесу. Будет поддержка правительства, будет!

Он выключил телефон и

весело посмотрел на Татьяну.

— Купил землю в Греции? — вместо приветствия спросила Татьяна.

— Зачем? — не понял Маркелов.

— Ты же хотел виллу строить там.

— Передумал. Лучше приобрету небольшой остров в Карибском море.

— Хочешь мне его подарить? — насмешливо спросила Татьяна.

— Почему бы и нет? Но до острова еще нужно доплыть… — с загадочной улыбкой ответил Маркелов. Он каждый раз попадал в ребяческую зависимость от требований Татьяны. Чем откровеннее она его унижала, тем с большим наслаждением ему хотелось бросать к ее ногам роскошные подарки. Он издевался над ней с помощью своего богатства. И что бы ни болтала Татьяна, какие бы гадости про него ни рассказывала, каких бы любовников ни имела, Маркелов был уверен, что она, в сущности, принадлежит ему. Татьяна это и не отрицала. Он решил не напоминать о случившемся в театре, хотя было бы приятно помучить ее легким презрением, которого она, несомненно, достойна. Поэтому начал с предложения.

— Мой греческий партнер предложил устроить шоу-круиз европейского уровня. Соберутся только самые крутые наши бизнесмены. Будет организовано нечто вроде симпозиума. А для молодых да ранних — школа бизнеса. Главным событием станет европейский конкурс супермоделей. Все права на эксклюзивный показ за нами и организация тоже. Это будет фантастический круиз. Я вкладываю в него огромные деньги.

— Я уже не потяну на супермодель, — попивая шампанское, призналась Татьяна. — В постели фору им еще дам, а вот на подиуме — вряд ли. Жопа подвисает.

Маркелов рассмеялся неприятным кашляющим смехом. Он потрепал ее по широкой, напоминающей клешню, руке и подмигнул:

— Ошибаешься. С девушками соревноваться глупо. Я хочу предложить тебе стать президентом этого шоу-круиза и председателем жюри конкурса!

Глаза Татьяны сверкнули алчным блеском. Верхняя губа дрогнула, и ложбинка над нею покрылась капельками пота. Она неторопливо закурила, выпустила длинную струйку дыма и, стараясь оставаться насмешливой и независимой, уточнила:

— Не врешь?

— Ты же знаешь, тебе — никогда…

— Значит, расплата. Какая?

— Подумай.

— А чего думать, котик? — криво усмехнулась Татьяна и распахнула песцовый жакет. — Хочешь прямо здесь?

Маркелов посмотрел на ее холеную шею, на белоснежноглянцевую кожу груди, свободно болтающейся под низким декольте вишневого вязаного платья, и элегантным жестом запахнул меха.

— Объедки с графского стола прошу не предлагать.

— Что ж с меня можно еще взять? — искренне удивилась Татьяна.

Маркелов

не ответил. Он закурил «Ротманз», кликнул официанта, чтобы тот принес виски «Пасспорт скотч», и загадочно уставился на Татьяну. Она смутилась.

— Тебе уже наверняка рассказали о моих неприятностях в театре. Я там не бываю… — неохотно начала она. — Этот граф полный кретин. Устроить драку во время спектакля! Такого за все существование театра не было. Тоже мне, Отелло! Какой-то мудак совершенно случайно забрел ко мне в раздевалку. Ну и что? Разве это повод для срыва спектакля?

— Значит, граф любит тебя, — предположил Маркелов и неестественно громко вздохнул при этом.

— Любит, — согласилась Татьяна. — А что толку? Любовь мужчины — всего лишь его прихоть. А как меня можно не любить? Любой из вас тешит свое говенное тщеславие. Как же, трахает знаменитую артистку! Вокруг все завидуют. Потом всю жизнь будете хвастаться, что сама Татьяна N делала вам минет…

Она прервала свой обличительный монолог, потому что в кабинет вошел официант с бутылкой виски и легкой закуской.

— Может быть, Илья Сергеевич, вы у нас пообедаете?

— Погоди, тут серьезный разговор. Иди к черту.

Официант мгновенно удалился. А Маркелов налил виски, бросил кусок льда и сделал несколько глотков. Выдержав паузу, чтобы подчеркнуть важность и значительность момента, он спокойно и твердо произнес:

— Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.

— С ума сошел? — выпалила Татьяна и, спохватившись, виновато замолчала. Потом решила исправить невольную бестактность. — Зачем я тебе? Ты в полном порядке, такие девушки вокруг. Вон, говорят, Ксана пользуется успехом. Мужчинам в твоем возрасте следует увлекаться нимфетками. Молодые девки будоражат затухающую потенцию. Какой смысл со старой кошелкой начинать все сначала?

Маркелов налил себе еще виски и снова закурил. Он терялся перед откровениями Татьяны. Ее грубость и цинизм обезоруживали его, человека прошедшего допросы, зону, жесткие разборки и вокзальных проституток.

— О мужчинах в возрасте у тебя примитивные представления. Они делятся на две категории. Те, которые с юности активно занимались бабами, с годами становятся все более избирательными. А другие, у которых в молодости возникали проблемы с этим делом, чувствуя, что жизнь уходит, начинают трахать всех без разбора.

— А… — протянула Татьяна. — Ты, конечно, из первой категории террористов?

— При чем тут я? Со мной все проще. Думаешь, мне не хватает ума, чтобы понимать, чего от меня хотят эти юные создания? Ошибаешься. Я не верю ни одной из них. Все хотят только денег. И от этого становится совсем тошно. А дамы постарше спят и видят, как бы склонить меня к браку, чтобы потом спать и видеть, как бы проводить меня на кладбище. Сейчас возникла новая категория невест, они, не успев выйти замуж, становятся вдовами и тут же высматривают следующего бизнесмена, на хвост которому уже сели киллеры.