Суперсыщик Калле Блумквист
Шрифт:
Дети молчали.
– Ева Лотта, - взмолился дядя Эйнар, - тебе ведь, верно, не хочется, чтобы близкий родственник угодил в тюрьму?
– Уж если совершил дурное дело, то, верно, надо за это расплачиваться, - ответила Ева Лотта.
– Пойти за полицией - это, пожалуй, единственное, что мы можем сделать, - сказал Калле.
– Хочешь сбегать?
– спросил он Андерса.
– Да, - ответил Андерс.
– Проклятые щенки!
– закричал дядя Эйнар.
– И почему я все-таки не свернул вам шею, пока еще было время!
В несколько прыжков Андерс одолел лестницу. Ему оставалось только выбежать из подземелья. Но кто-то преградил
13
– Кажется, мы угодили на семейный праздник!
– расхохотался Бледнолицый.
– Друг детей Эйнар в кругу семьи. Как мило - просто хочется запечатлеть эту сцену на фотографии и поместить ее в газету. Да, славный мой Эйнар, пойми меня правильно, я вовсе не имею в виду «Полицейские новости»! Есть и другие газеты.
Сделав паузу, он осмотрел пистолет.
– Как жаль, что мы помешали своим приходом, - продолжал он.
– Задержись мы на минутку, твои маленькие друзья вскоре бы тебя освободили. А уж потом тебе было бы легче отыскать погремушки, чем вчера вечером.
– Артур, выслушай меня, - сказал дядя Эйнар.
– Клянусь, что…
– Ты уже достаточно клялся вчера вечером, - отрезал Бледнолицый.
– Когда у тебя появится желание рассказать, куда ты спрятал стекляшки, ты сможешь открыть свою пасть. А до тех пор - заткнись! До тех пор будешь храниться в лежачем положении, точно бутылка «Виши»! Надеюсь, твои маленькие друзья ничего не имеют против того, чтоб я снова связал тебе руки, старина? И ты, верно, не очень-то хочешь есть и пить. Жаль, но мне пока нечего дать тебе пожевать, кроме этого носового платка. До тех пор, пока ты снова не образумишься!
– Артур!
– в совершенном отчаянии завопил дядя Эйнар.
– Ты должен выслушать, что я скажу! Ты знаешь, кто все заграбастал? Да вот эти юнцы!
– он показал на ребят.
– И они как раз собирались привести легавого, когда вы сюда влезли. Никогда бы не подумал, что могу так обрадоваться при виде ваших рож - твоей и Горбоносого. Но именно сейчас вы явились как нельзя более кстати. Словно кто-то вас ко мне послал…
На мгновение воцарилась тишина. Бледное лицо с бегающими глазами повернулось к детям. Калле ощутил приближение неслыханной опасности, гораздо более страшной, чем даже тогда, когда он стоял под дулом пистолета дяди Эйнара.
Мордоворот, которого явно называли еще и Горбоносым, прервал молчание.
– А что? Может, он на этот раз говорит правду, Артур?
– Возможно, - согласился Артур.
– Мы это скоро узнаем.
– Давайте я займусь этими молокососами, - предложил дядя Эйнар.
– И быстренько выжму из них все, что нам надо.
Лица Андерса, Калле и Евы Лотты чуточку утратили свой румянец. Калле был прав: то, что происходило, было куда опасней войны Роз.
– Артур, - сказал дядя Эйнар, - если до тебя наконец дошло, что я не собираюсь больше водить вас за нос, то тебе должно быть ясно, что больше чем когда-либо мы должны действовать сообща. Разрежьте-ка веревку, - он показал на веревку, стягивавшую его ноги, - и давайте уладим это дело. Сдается, теперь самое время убраться отсюда!
Артур, не говоря ни слова, подошел и разрезал веревку. Дядя Эйнар с трудом поднялся и начал растирать свои онемевшие ноги и руки.
– Это была самая длинная ночь в моей жизни, - сказал он.
Его друг Артур улыбнулся зловещей улыбкой, а Горбоносый издал кудахтающий смешок.
Подойдя к Калле, дядя Эйнар взял его за подбородок.
– Ну как, господин суперсыщик, разве не ты собирался послать за полицией?
Калле не ответил ни слова. Он знал, что игра проиграна.
– Должен сказать тебе, Артур, эти детки на редкость смышленые. Меня бы очень удивило, если бы они по-хорошему честно и откровенно не рассказали бы дядюшке Эйнару, куда они спрятали драгоценности, про которые так ловко пронюхали.
– Здесь их нет, а где они, мы не скажем, - упрямо ответил Андерс.
– Послушайте меня, детки, - продолжал дядя Эйнар.
– Вот эти два славных дяденьки, которых вы видите здесь, вчера вечером меня не поняли. Им пришло в голову, будто я знаю, где находятся драгоценности, но не желаю говорить. Поэтому они дали мне ночь на размышления. И как я только что сказал, это была самая длинная ночь в моей жизни. Здесь, в этом подземелье, очень темно по ночам… В самом деле, хоть глаз выколи, да к тому же и холодно. А как плохо спится, если руки и ноги связаны! И смею вас уверить, что и пить тоже хочется. Наверняка куда уютнее спать дома у мамочки, как по-твоему, Ева Лотта?
Ева Лотта смотрела на дядю Эйнара, и в глазах ее было то же самое выражение, как в тот день, когда он мучил ее любимца Туссе.
– Господин суперсыщик, - продолжал дядя Эйнар, - понравилось бы тебе провести одну или, скажем, несколько ночей здесь, в развалинах? А может, и все оставшиеся в твоей жизни ночи?
Калле почувствовал, как легкие отвратительные мурашки страха поползли у него по спине.
– У нас нет времени, - прервал Эйнара Артур.
– Вся эта болтовня и так уж слишком затянулась. Послушайте, молокососы! Я детей люблю, разумеется, люблю, но не одобряю тех, которые вбили себе в голову, что им до зарезу нужно сбегать за легавыми, кстати это или некстати. Мы запрем вас здесь, в погребе. Мы вынуждены это сделать. А уж выйдете ли вы отсюда или нет, зависит от вас самих. Либо вы выкладываете драгоценности и тогда проведете здесь не более одной, от силы двух ночей. Как только мы окажемся в безопасности, наш дорогой добрый дядюшка Эйнар напишет и сообщит, где вы, либо…
Он промолчал.
– А может, вы не хотите говорить, где спрятаны драгоценности? Тогда мне бесконечно жаль ваших милых мамочек, я просто думать об этом не смею!
Андерс, Калле и Ева Лотта тоже не смели думать об этом. Калле вопросительно взглянул на Андерса и Еву Лотту. Те согласно кивнули. Ничего другого делать не оставалось. Придется сказать, где находится жестяная коробка.
– Ну же, господин суперсыщик, - подбадривал его дядя Эйнар.
– Нас точно выпустят, если мы скажем, где коробка?
– спросил Калле.
– Само собой!
– воскликнул дядя Эйнар.
– Неужели ты, мой мальчик, не полагаешься на дядюшку Эйнара? Вам надо только остаться здесь до тех пор, пока мы не найдем чуть-чуть более уютное и безопасное местечко, чем этот город. Вдобавок я попрошу дядюшку Артура вас не связывать, и вам тогда здесь будет совсем хорошо. Ну как?
– Жестяная коробка спрятана в белом комоде на чердаке пекарни, - сказал Калле, и, похоже, ему стоило неслыханных усилий произнести эти слова.
– Там, где у нас был цирк «Каллотан».