Суперсыщик Калле Блумквист
Шрифт:
– Цирк, - чуть помедлив, сказал Калле.
– Что, если нам устроить цирк?
Ева Лотта спрыгнула с качелей.
– Пятиэровик твой! Начнем немедленно!
– Но где мы его устроим?
– поинтересовался Андерс.
– Да в нашем саду!
– решила Ева Лотта.
– А где же еще?
Да, сад пекаря годился почти для любой затеи. Так почему бы не устроить там и цирк? Более ухоженная часть сада с роскошными клумбами и расчищенными дорожками простиралась перед жилым домом. Но за домом, там, где сад небольшим клином нависал над рекой, он рос сам по себе. И там было идеальное место для всякого рода игр - ровная площадка, поросшая низкой травой, которая замечательно годилась и для футбола, и для крокета, и для всевозможных
Внизу, ближе к реке, росло несколько старых вязов, и до чего ж замечательно было взбираться на их высокие кроны! Это было совсем нетрудно! Да и какой изумительный вид открывался оттуда на весь город! Вот река, которая, подобно серебряной ленте, извивается среди старинных домов. Вот сады и маленькая, стародавних времен, деревянная церковка. Еще дальше, на холме, - плоскогорье, увенчанное развалинами замка…
Река составляла естественную границу сада пекаря. Шишковатая ива простирала свои ветки далеко над водой. Можно было, сидя на верхушке дерева, удить рыбу, чем частенько и занимались Ева Лотта, Андерс и Калле. Хотя Ева Лотта, естественно, почти всегда претендовала на самое лучшее место.
– Цирк должен быть возле пекарни, - заявила Ева Лотта.
Калле и Андерс согласно кивнули.
– Нам надо раздобыть брезент, - сказал Андерс.
– Затем выгородить площадку и поставить скамейки для зрителей. А дальше - все ясно! Можно начинать!
– А что, если нам сначала все-таки поупражняться в каких-нибудь акробатических номерах?
– насмешливо предложил Калле.
– Тебе, Андерс, разумеется, стоит только показаться перед зрителями, как люди тут же станут денежки выкладывать! Ты же - прирожденный клоун, тут и репетировать нечего! А вот нам, верно, надо подготовить несколько акробатических номеров и еще что-нибудь в этом же роде!
– Я буду не просто наездницей, а вольтижером!
– восторженно заявила Ева Лотта.
– Возьму в пекарне нашего коня, который развозит хлеб! До чего будет чудесно!
Она стала посылать воздушные поцелуи воображаемой публике.
– Прыжки на коне, вольтижировка, высшая школа верховой езды, наездница Ева Шарлотта! Представляете меня верхом на коне?
Калле и Андерс с обожанием смотрели на нее. Еще бы, они отлично представляли ее себе верхом на коне.
Живо и весело взялись новоиспеченные артисты цирка за работу. А уж место лучше того, что предложила Ева Лотта, трудно было отыскать. Южная стена пекарни составляла нужный фон для артистов. А на твердой, покрытой травой площадке вполне поместятся и арена, и зрители. Единственное, что было нужно, - это парусиновый навес, который закрывал бы арену от зрителей и мог бы отодвигаться в сторону, когда начнется представление. Самой же большой заботой было переодевание артистов. Но быстрый ум Евы Лотты тут же нашел решение. Над пекарней возвышался чердак, и через большой люк под самой крышей туда подавали товары прямо со двора, не пользуясь лестницей.
– А раз можно загружать туда вещи, то их можно и выгружать оттуда, - решила Ева Лотта.
– Значит, и мы можем вылезать оттуда. Привяжем наверху крепко-накрепко веревку и будем всякий раз съезжать по ней вниз, когда настанет наш черед выступать. А когда номер окончится, мы осторожно ускользнем с арены, так, чтобы зрители не заметили, поднимемся по внутренней лестнице и останемся на чердаке до следующего выхода. Будет просто колоссально и необыкновенно, верно?
– Да, это будет колоссально и необыкновенно!
– подтвердил Андерс.
– Если ты сможешь еще заставить коня, который развозит хлеб, так же съезжать вниз по веревке, это будет еще колоссальнее и необыкновеннее. Но это, верно, еще труднее. Конечно, конь объезженный и послушный, но ведь есть же и для коня пределы его возможностей!
Об этом Ева Лотта как-то не подумала. Во всяком случае, отступаться от своей блестящей идеи она не пожелала.
– Когда настанет мой черед выходить на арену и скакать верхом, кому-то из вас придется стать конюхом и провести коня, который развозит хлеб, между рядами зрителей. А затем поставить его прямо перед люком, и тогда я - бум!
– съеду ему прямо на спину.
Тотчас начались репетиции и тренировки. Калле одолжил брезент у папы. Андерс съездил на велосипеде на лесопильню неподалеку от города и купил мешок опилок, чтобы посыпать арену. Веревку крепко привязали на чердаке, и трое цирковых артистов упражнялись все время, съезжая вниз, до тех пор, пока не забыли обо всем на свете.
Но однажды в разгар тренировки медленно приплелся дядя Эйнар.
– Подумать только, он обошелся без нас!
– воскликнула Ева Лотта.
– После обеда он все время болтается один!
– Кто из вас сбегает на почту с моим письмом?
– крикнул дядя Эйнар.
Все трое посмотрели друг на друга. Собственно говоря, желания идти ни у кого из них не было. Но тут в душе Калле пробудилось чувство долга. Ведь дядя Эйнар - личность таинственная, а за корреспонденцией таинственных личностей необходимо следить.
– Это сделаю я!
– поспешно воскликнул он. Ева Лотта и Андерс с радостным изумлением посмотрели друг на друга.
– Ты почти как скаут [6] : всегда готов!
– сказал дядя Эйнар. Схватив письмо, Калле помчался на почту. Отбежав на почтительное расстояние, он тут же взглянул на адрес: «Фрёкен [7] Лоле Хельберг, Стокгольм, до востребования», - было написано на конверте.
«До востребования» означало, что адресат сам должен получить письмо на почте, Калле это знал.
[6]
Букв: разведчик (англ.). Здесь: бой-скаут - член детской организации военно-патриотического характера.
[7]
Барышня, девица (швед.).
«Темнит, - подумал Калле.
– Почему он не напишет ей по домашнему адресу?»
Вытащив записную книжку из кармана брюк, он раскрыл ее.
«Список всех подозрительных личностей», - стояло на самом верху страницы. Раньше список охватывал немалое число разных лиц. Но потом Калле скрепя сердце был вынужден повычеркивать их всех до единого после того, как ему так и не удалось уличить их в чем-либо преступном. Теперь же в списке был только один-единственный человек: дядя Эйнар. Его имя было подчеркнуто красным, и ниже чрезвычайно обстоятельно выписаны все его приметы. За приметами шел новый раздел: «Особо подозрительные обстоятельства», и в нем стояло: «Имеет отмычку и карманный фонарик». Естественно, у самого Калле тоже был карманный фонарик, но это же совсем другое дело!
С некоторым трудом выудив из кармана огрызок карандаша, он, прислонившись к забору, сделал следующее дополнение в записной книжке: «Переписывается с фрекен Лолой Хельберг в Стокгольме, до востребования».
Затем Калле пустился бежать к ближайшему почтовому ящику и через несколько минут вернулся назад в «Калоттан», как после зрелых размышлений был окрещен их цирк.
– Что означает это слово?
– спросил дядя Эйнар.
– «Ка» - это Калле, «Лотт» - Ева Лотта, а «Ан» - Андерс, яснее ясного, - объяснила Ева Лотта.
– А вообще-то, дядюшка Эйнар, вам нельзя смотреть, как мы репетируем.