Супруг по заказу
Шрифт:
– У твоего отца имелись недостатки, Оливия, но он был неплохим человеком, каких бы сказок миссис Маккафери тебе ни наплела.
Оливия предпочла не ввязываться в спор.
– Говоря по правде, я едва его помню.
Но то немногое, что она помнила, подтверждало все, о чем иногда проговаривалась миссис Маккафери. И все же воспоминания о доме детства всегда давали ей ощущение покоя. Одна мысль об осени, проведенной среди девственной природы Чевиот-Хиллс, где находился Берд-Мэнор, наполняла ее непонятным восторгом.
После смерти отца она была там лишь однажды.
Оливия закрыла глаза и попыталась припомнить яснее: серый каменный дом, покрытый древним мхом и плющом, зеленые холмы и долины и быстрые ручьи. Отец был заядлым спортсменом, и, если верить матери, их жизнь в Шотландии была прекрасной.
А вот миссис Маккафери рассказывала нечто совершенно иное. Пьянство. Игра в карты. Женщины. В Лондоне ситуация еще ухудшилась, только там он скрывал свои похождения более умело.
В детстве Оливия видела только, что мать была прекрасна. А отец – неотразим. Но постепенно она многое поняла. Отец был не создан для семейной жизни. Возможно, поэтому она так внимательно присматривалась к молодым людям из высшего общества. Не хотела повторить ошибку матери.
Однако несмотря ни на что, Берд-Мэнор был одним из лучших впечатлений ее детства. И теперь Оливия с нетерпением ждала поездки. А что, если она найдет себе мужа в Шотландии? Вот уж это действительно будет, иронией судьбы!
Она едва сдержала смешок. Конечно, ее матушка, светская дама, просто шутила, но поделом ей, если все так и окажется.
– Думаю, на этот раз мы полностью с тобой согласны. Саре тоже надоел город. Я хотела поехать в Берд-Мэнор, а ты получишь своего Арчи. Даже Джеймс одобрит этот план.
– Ах, Оливия, ты говоришь так, словно я могу заинтересовать Арчи, только увезя его от всех остальных женщин. Но тем не менее ты права, и мы устроим домашнюю вечеринку. Конечно, ты должна выехать вперед, чтобы приготовить дом.
– Да, и могу взять с собой Сару.
– Надо будет еще нанять слуг.
– Знаю.
– И проветрить наши спальни. И выстирать и отбелить белье.
– Я вполне способна вести хозяйство, мама. Августа потрепала дочь по щеке и мило улыбнулась:
– Разумеется, дорогая. Разумеется. И когда ты выйдешь замуж, мне будет не хватать твоего мудрого управления домашними делами. Какому-то молодому человеку очень повезет, когда ты решишь отдать ему свою руку.
Глава 2
Невилл Хок вздрогнул и проснулся. Сердце колотилось резким стаккато орудийной канонады. Глаза панически забегали в поисках только что прогремевших пушек.
Но оказалось, что никаких пушек нет. Это пробили высокие напольные часы, стоявшие в холле,
Невилл вздрогнул и медленно, прерывисто вздохнул.
Все на месте. Все, как и следует быть. Он оттолкнулся от спинки глубокого кожаного кресла, встал и, пошатываясь, побрел к шкафчику с бутылками.
Огонь за решеткой камина почти погас. Но две масляные лампы по-прежнему горели ярко, разгоняя тьму в отделанном деревянными панелями кабинете.
Невилл дрожащей рукой пригладил растрепанные волосы. Слава Богу, проклятая ночь близится к концу. Слава Богу, сейчас лето и дни такие длинные. Еще пара часов, и он снова, в который раз победит злобную ночь.
Он налил себе рюмку виски и лихо опрокинул одним глотком. Спиртное опалило язык и горло, прожгло дорогу до самого желудка, и он снова вздрогнул от резкого вкуса огненной жидкости. Как изменились его пристрастия! От лучшего шотландского виски до крепкого напитка братьев Дункан… а теперь он довольствовался самогоном, который гнали в амбаре Фергюса, на другой стороне дороги. Вот это зелье оглушало, как удар молота по голове.
Но ничто не могло полностью стереть воспоминания или избавить от ночных кошмаров. Как бы он ни изнурял тело работой, как бы ни притуплял мозг спиртным, ночные ужасы неизменно обступали его со всех сторон, стоило лишь закрыть глаза.
Невилл потянулся за грубым глиняным кувшином, так странно выделявшимся на серебряном подносе среди пустых хрустальных графинов. Его мать приобрела набор таких графинов в Эдинбурге, так давно, что Невилл почти забыл, когда это было. При отце они всегда были наполнены лучшими шотландскими, ирландскими и английскими напитками. В подвалах хранились бутылки прекрасных французских вин. Но Невилл давно опустошил все запасы.
Он осушил еще одну рюмку виски и со стуком отставил кувшин. Один из графинов закачался, как пьяный, и рухнул на пол, разбившись на сотни осколков. Невилл поморщился от резкого звона, словно от выстрела. Нет, это не выстрел. Всего лишь загубленный графин.
Он уставился на другие графины и на приземистый кувшин с двойными ручками и заткнутым толстой пробкой горлышком. Как символично видеть это грубое глиняное изделие среди его сверкающих собратьев! Он сам словно олицетворял этот кувшин. Его семья была так благородна, так горда… и так хрупка… И один ее член за другим уходил в небытие, пока не остался один Невилл. Трусливый, неотесанный слабак, и… как он опасался, несокрушимый.
Невилл покачнулся и прижал ладонь к глазам. Как же он устал! Ему хотелось одного: спать. Но сон стал пыткой, и обрекать себя на новые мучения он не хотел. Во всяком случае, пока не кончится ночь. Пока солнце не выжжет угрозу очередного жуткого сна.
Он отвернулся от кувшина с виски и потер лицо руками. Как же он жалок! Закоренелый пьяница, проводящий дни в хмельном забытьи.
По какой-то непонятной причине страшные сны приходили к нему только ночью. Если бы он мог продержаться до рассвета. Всего два часа, и он отдохнет. Но он так измотан… до мозга костей… до самых глубин души.