Супруги по (не)счастью
Шрифт:
Я чувствовал, как неровно и гулко стучит ее сердце, как тело бьет дрожь. У меня самого по рукам скользнули мурашки. А потом она коснулась моего подбородка пальцем и промурлыкала:
«Ты же сильный мужчина, должен защищать таких, как я…»
Огнеликий! Я не должен был с ней даже разговаривать. Я должен был сразу покончить с этим – распороть верхнюю одежду со слоями нижних рубашек и достать из груди сердце, но княжна возжелала сохранить остатки гордости, и я поддался. Сам не знаю, почему, ведь раньше мягкосердечием не страдал. Но как было отказать в просьбе
Она разоблачалась красиво и медленно, глядя мне в глаза совершенно бесстрашно. Даже если Фардана представляла, как сдирает с меня кожу, выглядела она до ужаса соблазнительно, и я чувствовал совсем не то, что должен был.
Моя решимость раскачивалась, как маятник. Я тоже тянул время. Я не хотел убивать ее. Думал о своей семье, о долге, о том, что она вероломная дрянь… И все равно не хотел.
Княжна осталась в нательной рубашке и штанах, облегающих стройные ноги, как вторая кожа. Ветер раздувал ткань, играл с волосами – легкими, как лебяжий пух. Рубаха не скрывала ничего, и я мог явственно представить, как ладони ныряют под подол и касаются гладкой кожи. И как она покрывается мурашками.
Фардана усмехнулась, будто сумела прочесть мои грешные мысли.
А потом была последняя просьба. Странная, я даже удивился. Северный огонь? Это и все, что она просит? Не умоляет сохранить ей жизнь, не падает в ноги, больше не торгуется. Да, я слышал о северном сиянии, о том, что Север хранит множество чудес, но за прошедшие недели так и не успел ничего увидеть. Не до того было.
Но если бы я позволил ей тянуть время и дальше, моя миссия могла сорваться. Нельзя позволить этим серым глазам поработить меня, а запаху – свести с ума. Но у Фарданы Ангабельд на этот счет были свои планы. Быстрая и отчаянная, как загнанная в ловушку пума, она бросилась на меня.
Я мог бы вывернуть ей руку, но не стал – вместе мы упали на камни, сначала она, а сверху я. И опять сладкий девичий аромат ударил в ноздри. Она дернулась всем телом, пытаясь меня сбросить, выгнулась дугой. Гибкая, жесткая, сильная. Молнией мелькнула мысль – каково это, любить такую женщину? Сильную и свободную, которая не умеет притворяться?
Но не успел я себе это представить, как в воздухе что-то неуловимо поменялось. Я всегда чувствовал приближение опасности – дар огненных магов в обостренных чувствах. Но это было другое. Я вскинул голову и забыл обо всем. Небо в этот миг превратилось в сияющее полотно. Показалось, боги выплеснули на синий бархат чистое волшебство – зеленые и голубые волны, смешиваясь и перетекая друг в друга, танцевали свой причудливый танец. Это было сродни пожару, но постепенно я начал различать во всполохах фигуры мифических животных, драконов, фениксов. Я смотрел на это великолепие, застыв и позабыв о времени.
А княжна глядела прямо на меня, удивленная и немного растерянная, в темных зрачках отражалось небесное пламя. Мелкие снежинки летели с небес, таяли на губах, оседали на ее волосах, разметавшихся по земле. Мне показалось, что они превратились в нити северного огня, что все ее тело засветилось.
Это было одно из самых сильных и ярких переживаний в моей жизни. Это и была сама жизнь во всем своем великолепии, это был Север. Тот, о котором я слышал лишь в легендах.
Слишком поздно я понял, что Фардана Ангабельд владеет магией Холода. Но это мне даже понравилось – победить сильного противника в бою честнее, что убить того, кто даже сопротивляться не может.
Огнеликий, как же она горела! И не только внешне, но и изнутри. Ее страсть и любовь к родной стихии было видно невооруженным глазом, как и желание приморозить меня к месту. Хитрая лиса, недаром время тянула и ждала сияния, чтобы получить его силу – сама природа откликнулась на зов этой женщины.
Наши стихии сплетались, и нельзя было различить, где чей огонь. Понимая, что заигрался и забыл о цели, рванул к ней. Край ледяной сети охватил шею удавкой, пустил по венам холод.
Сердце перевернулось в груди.
Пора заканчивать.
Лицо ее скривилось от боли, когда я ударил огнем прямо в центр переплетения магических жил. В глазах запылала чистая ненависть, а еще обида. Она попыталась ударить меня в последний раз, но слишком слабо. И вдруг…
Все погрузилось во тьму. Потух мой огонь, исчез ее холод, словно их впитала неведомая сила. Одно неуловимое движение, и северянка вновь кинулась на меня. Кинжал сверкнул в лунном свете.
Я даже не успел понять, как она меня задела. В пылу борьбы оба порезались, да так, что кровь хлынула из раны. Боль была невыносимой, будто с меня живьем сдирали кожу. Не может так болеть простая царапина! Фардана шипела, как кошка, пытаясь унять кровь и боль, а я вдруг почувствовал что-то новое. Порез начал затягиваться на глазах, и вместе с этим в мою кровь и кости как будто что-то впечаталось – я даже дышать перестал. Несколько мгновений стоял, как оглушенный, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
А потом увидел ее – брачную татуировку.
Что имеем в итоге? Проваленное задание и новый статус – статус мужа. Ах да, еще стаю неведомых мертвых тварей, которых послал по нашему следу слизняк Хальф. Подстраховаться решил, козел старый.
А чего я, собственно, ожидал от предателя и плута?
Я остановился на узкой, почти неприметной тропке так, что шедшая сзади Фардана едва не врезалась мне в спину. Зашипела недовольно, попыталась обойти, но почти по колено провалилась в трещину между камнями. Лава застыла бугристыми потеками, на которых со временем нарос толстый слой мха. Это выглядело красиво и необычно, а за ночь его еще и снегом присыпало. Жаль, приходилось все время думать, как бы не сломать себе шею. Я ведь последняя надежда моей семьи.
Интересно, отец и старшие братья обрадуются тому, что я натворил?
– Осторожно.
– Сама знаю, – огрызнулась «жена», высвобождая ногу.
Этот случайный брак стал для нас обоих настоящей неожиданностью. Только после того, как северянка просветила меня насчет значения татуировки, я начал вспоминать. Союзы, при которых один не может навредить другому, или закрепленные на жизнь и смерть, давно не практиковались в Этьюрдане. Но раньше их могли заключать не только супруги маги, но и учитель с учеником или слуга с господином. Это была большая жертва, но в то же время привилегия, потому что позволяла открыть новые стороны своего дара.