Суровая путина
Шрифт:
Наутро батальон, в который были зачислены Анисим и Павел Чекусов, уходил на позиции под Батайск. Грозный орудийный грохот дрожал
Анисим забежал в хату знакомого рыбака, в которой с вечера оставил Панфила. Панфил сидел на завалинке рядом со стариком-хозяином, посасывая изжеванную цыгарку. На опухшем лице его были видны страшные следы ожогов. Левая, больная нога была обмотана тряпками.
— Раскрутилась, проклятая, не ко времени, — болезненно жмурясь, сказал Панфил. — Без костыля промахнулся я трошки в займище, угодил в пекло и пожег… А ты, значит, Егорыч, дальше уходишь?
Анисим сдавил его костлявую узловатую руку.
— Ухожу, Шкорка. Но ты не робей — еще встретимся.
За трудные, бессонные ночи сидения в камышах Панфил еще больше состарился, опаленная бородка его совсем побелела, на опухшем лице лежали глубокие складки.
— А я, как видишь, отвоевался. Не поспею, видать, за вами на одной ноге.
Анисим неловко обнял Панфила, поцеловал в колючую щеку.
— Ну, счастливый тебе путь, — сказал Панфил и провел по глазам ладонью.
— Прощай, Шкорка! После победы над беляками встретимся, — крикнул Анисим, выбегая со двора.
— Стало быть, буду ждать! — ответил Панфил.
И пути двух друзей разошлись надолго.
Конец