Сущность
Шрифт:
Эли вновь ощутил приступ тошноты и отвернулся. Со скукой поглазел на посетителей бара и спросил:
– Почему они не в форме?
– Это не Добровольцы, это просто Пираты, – сказал человек как ни в чем не бывало.
– Пираты?!
– А что тут такого? Им ведь тоже надо где-то питаться, а сюда полиция не заглядывает. Правда, один раз был обыск… Расслабьтесь, юноша, что нам с вами Пираты, по крайней мере они от нас не шарахаются, за что я им премного благодарен.
Эли снова, но уже осторожно взглянул в зал через плече. Веселые мужчины и разбитные женщины, увешанные ворованными драгоценностями, ели, пили, целовались. За время службы он отловил ни одного Пирата. Он таранил и брал на абордаж их корабли, громил их базы в Нейтральной полосе. А теперь он сидит с ними в одном баре и не может даже заявить в полицию!
Тут дверь бара с шумом распахнулась и ворвавшийся внутрь хромой человек прокричал высоким голосом:
– Облава!
Эпизод 13
В одно мгновение помещение заполнилось вооруженными до зубов полицейскими в бронеформе, с разбрасывающими искры электрическими дубинками в руках. Но Пираты оказались готовы к встрече. Откуда-то, словно из-под земли, возникли тяжелые автоматы и огнеметы, даже женщины повынимали из-за корсетов изящные атомные пистолеты и ножи. Завязалось сражение, жестокое и бескомпромиссное. На сжавшихся за стойкой людей в форме Добровольцев никто не обращал внимания. В маленьком помещении погас свет.
Когда сражение утихло, стало ясно, что от уютного бара не осталось ничего, кроме измазанных кровью обоженных стен и груд исковерканной мебели, из которых там и тут торчали человеческие конечности.
Они высунули головы и взглянули в зал.
– Господи… Боже мой, – проговорил механическим голосом профессор молекулярной хирургии.
…Эли выскочил из бара и понесся по улице, не чувствуя ног. Он бежал, не оглядываясь, по дороге сорвал с себя белый балахон и с ненавистью зашвырнул его в открытый канализационный люк. Он повидал на службе многое, но сцена в баре почему-то очень тяжело отозвалась в сердце. Преодолев несколько безлюдных кварталов, он остановился, чтобы отдышаться и тут же услышал за спиной: «Стой! Полиция!» В конце улицы появились трое полицейских, дубинки светились в их руках словно факелы. Эли рванулся за угол и помчался что есть силы, пугая редких прохожих. Сердце стучало молотком, в голове не было ни одной мысли, он уже не представлял, где находится, куда и от кого бежит.
Он не заметил, в какой момент это произошло. Чья-то рука, ухватив за запястье, изменила направление его движения и увлекла в чрево ночного здания, холодно сверкающего зеркальными стенами. Теперь он бежал по гулким коридорам и темным лестницам куда-то вниз, все дальше и дальше и остановился, только ударившись в глухую стену. Он замер, все еще не понимая, что происходит. Наконец сердце замедлило свой бег, в глазах прояснилось, и он увидел перед собой человека. Это была невысокая девушка с растрепавшейся черной косой и такими же черными глазами. Некоторое время они молча разглядывали друг друга.
– Ты кто? – спросил Эли.
– А ты? Ты Пират ил нелегал?
– Ни то, ни другое.
– Зачем тогда убегал?
– Я – дезертир без документов.
– А-а-а…
– Ну, а ты почему прячешься? Пиратка или нелегалка?
– Я нелегал, только не заявляй никуда, пожалуйста, я посмотрю завтра на праздник и уеду.
– С ума сошла? Ты выручила меня, а я буду на тебя доносить?
– Нет, я просто подумала… А как тебя зовут? Меня – Сана.
– А меня – Элиот. Мне крупно повезло, что ты была на улице, Сана. Что за имя? Ты с Юга?
– Да, с Юга. Я вышла поискать еду и увидела тебя.
– Еду?
– Да. Я не рискую отходить далеко, а тут неподалеку есть старый продуктовый автомат, если хорошенько пнуть по нему ногой, можно получить бесплатный бутерброд или яблоко. Кстати, у тебя случайно ничего нет пожевать?
– Нет. Ты что же, приехала на праздник без денег?
– У меня хватило денег только на дорогу сюда, так уж получилось.
– Как только родители отпускают таких малышек одних в такое сумасшедшее место, как Столица да еще на праздник!
– Мои родители погибли в космосе шесть лет назад, а я живу в Лагере общественных работников.
– Ты … клон?
– Нет, просто я там живу.
– А-а-а… Как ты поедешь обратно без денег?
– Что-нибудь придумаю. Пришлось приехать заранее, иначе не удалось бы прорваться, вот все деньги и ушли. В этом году въезд в Столицу для жителей Лагерей общественных работников ограничен, наверное, из-за Эпидемии. – Она смущенно улыбнулась. – Я уже третий день живу в этом пустом доме и все дрожу от страха – вдруг здесь привидения.
– Зачем же терять здесь время? – удивился Элиот. – Веселье в полном разгаре, иди веселись!
– Легко сказать…
Они вышли на мрачную неосвещенную улицу нежилого квартала. Каждый шаг гулко отдавался в стенах домов, а по тротуарам ползали загадочные тени. «Да, вполне вероятно, что здесь живут привидения», – думал Эли, разглядывая мертвые здания, подпирающие звездное небо. Сана доверительно держалась за его руку, от чего сердце Элиота Рамиреса учащенно билось.
Продуктовый автомат действительно находился за углом.
– Вот, смотри, куда надо бить. – Девушка указала носком туфельки на облупленный бок старого механизма.
Эли размахнулся и со всей силой пнул в указанное место. Автомат булькнул, по-стариковски закашлялся и стал выплевывать прямо на асфальт разноцветные пакеты с бутербродам и пирожками.
– Получилось! – радостно взвизгнула Сана и запрыгала, хлопая в ладоши. Пушистая коса черной змеей извивалась за спиной.
Они принесли охапки хрустящих пакетов в свое убежище, долго и весело выбирали подходящее помещение, бегая по этажам, и в конце концов расположились в заброшенном офисе. обставленном по старинке, но очень уютном. Здесь был даже старинный размонтированный кибер-телохранитель, огромный. кое-где изъеденный коррозией, с тяжелыми кулаками, безвольно свисающими по бокам туловища. Как в музее, думал Эли, разглядывая старую технику.
Сана оказалась девчонкой что надо. Она с удовольствием ела, устроившись с ногами на кожаном диване, смеялась, без умолку рассказывая о похождениях своих соседей клонов, и в конце концов заснула, уткнувшись лбом в его плечо. Эли боялся пошевелиться и просидел так до самого утра, борясь с обуревающими его чувствами. Он страшно хотел дотронуться до спящей девушки, но боялся разрушить ее трогательное доверие. Эти южанки, говорят, такие недотроги. Он не хотел. чтобы она ушла, он хотел, чтобы она продолжала вот так вот спать у него на плече, словно все в этом мире было хорошо.