Суть Времени 2013 № 21 (27 марта 2013)

Кургинян Сергей Ервандович

Еще раз хочу подчеркнуть, что эта ошибка основана на совершенно неверном представлении о Гитлере и его окружении. Расхожие штампы о «бесноватом фюрере» и его тупых соратниках не позволяют увидеть масштаб и трагизм ситуации, выявить ее историческую специфику, понять ее беспрецедентность.

В самой сердцевине этой ошибки находится представление о неталантливости, а точнее даже — негениальности абсолютного зла. Рассуждение, чаще всего, неявное, но иногда и достаточно отчетливое, строится таким образом: «Гитлер — это абсолютное зло! А раз это абсолютное зло, то оно должно быть лишено гениальности, ибо, как сказал Пушкин, «гений и злодейство — две вещи несовместные». А раз так, то либо — либо! Либо он не злодей и гений (и это неофашистская версия, версия наших врагов). Либо он злодей и тогда не гений.

Вот и все! Это принцип. И рамка, которую этот принцип с неизбежностью порождает, в том, что фюрер может

быть только бесноватым, а его нацистские соратники — только тупыми мясниками. Кроме того, это и советский подход, наследниками которого мы являемся. Так что за работу, товарищи историки!»

Об ошибочности такого подхода — в следующей статье.

Реальная Россия

Аристократы дельфиньего духа

При таком отношении к сложившейся при советской власти системе образования, основное направление реформы может быть только одно — разрушительное. Именно его мы и наблюдаем

Юлия Крижанская, Андрей Сверчков

Белоленточные «дельфины» нашли себе новое «дело». Они заняты тем, что выискивают плагиат в диссертациях чиновников, депутатов, членов «Единой России», находят его и потом громко и долго возмущаются с криками «Доколе?». Причем ищет плагиат (то есть делает хоть какую-то работу), понятное дело, сугубое меньшинство, а подавляющее большинство — копипастит их находки во всех соцсетях и подконтрольных СМИ (полагая, видимо, что нажатие кнопки «репост» — это их неоценимый вклад в смертельную борьбу с «кровавым режимом»).

Казалось бы, дело хорошее. Почему, действительно, не вывести на чистую воду всех этих липовых «кандидатов в доктора»? Тем более что и в самом деле, что-то развелось их в последнее время видимо-невидимо. И нет никаких сомнений, что большая часть их диссертаций — липа, состряпанная исключительно с целью получения более высокого статуса. Но что-то мешает радоваться тому, что, дескать, белоленточники занялись, наконец, чем-то полезным. Это «что-то» включает несколько моментов.

И первый из этих моментов — да простят нас коллеги — удивление по поводу предмета возмущения «борцов против плагиата». Плагиат ведь — это банальное воровство, присвоение себе чужого (на либеральном языке это называется «приватизация»). Этим, как все знают, у нас занимаются (или хотят заниматься) многие, и либералы-белоленточники — в первых рядах. Причем

тырят

приватизируют все подряд, что под руку попадется: деньги, вещи, заводы-пароходы, славу отцов и дедов, историческую память, идеалы и ценности (не только материальные, но и духовные). Спрашивается, почему украсть у населения триллион рублей, совокупно накопленных на капитальный ремонт жилья, — это хорошо и правильно, а украсть страницу текста у какого-то никому не известного человека — это ужас-ужас-ужас? Почему украсть у людей бесплатное качественное образование и такую же медицину, заменив их дорогущими подделками под образование и медицину — это достойно, а списать у кого-то пару-тройку страничек — нет? Почему украсть чужих детей и потом продать их заграницу (как это делают ювенальщики) — это честно и законно, а выдать чужую диссертацию за свою — нечестно и незаконно? Почему украсть деньги под видом оплаты за услуги ЖКХ — это нормально, а украсть диссертацию — преступление? Почему приватизировать (то есть опять же украсть) советские НИИ и потом торговать

краденым

наработками сотен советских ученых за границей — это «просто бизнес», а приватизировать чей-то персональный научный труд — это моральное падение? Как-то не просматривается во всем этом логики.

Но это только на первый взгляд. А на второй все становится понятно. Потому как воровать можно и должно — у анчоусов. А вот у своих — креативных — нельзя. Самое смешное, что уже найдены случаи плагиата, так сказать, второго и третьего порядка — когда диссертация списана с другой диссертации, которая, в свою очередь, тоже списана с другой, которая… тоже не написана самостоятельно, а бодро, с чувством собственного достоинства приватизирована у кого-то. И ведь все эти «научные труды» — это «креатив» дельфинов (потому как кто у нас пишет диссертации? — не анчоусы же!). А у дельфинов воровать нельзя! — можно только у анчоусов.

Думаете, мы передергиваем? Ничего подобного! Мы просто обнаружили тут одну книжку и идейно подковались. Вооружились, так сказать, современным знанием. Книжка — аж 2007 г. То есть написана задолго то всяких Болотных и Сахарова. Однако дельфины к нам приплыли оттуда. Называется книжка «Постчеловечество». На обложке крупными буквами (крупнее, чем название) написано: «Под научной редакцией М. Ходорковского» (напоминаем:

М. Ходорковский с 2003 г. находится в заключении, то есть он оттуда «научно редактировал»). В предисловии научный редактор пишет о возникающем глобальном «новом неравенстве». Которое имеет не социальную, а биологическую природу: оно возникает между людьми, способными и неспособными к творческому труду (угадайте с трех раз — кто «равнее»?). В информационном обществе, дескать, только творческие способности особо востребованы. И неравенство теперь — между теми, кто наделен ими, и теми, кто обделен. Первые — вырабатывают смыслы, идеи, проекты, а вторые — «только» воплощают их в жизнь. Первые право имеют, вторые — твари дрожащие. В общем, дельфины и анчоусы (до этой прогрессивной терминологии авторы книжки не додумались, но теория-то живая — последователи постарались).

В книжке этой есть большая статья В. Иноземцева. Когда его представляют в наших СМИ, то лепят из него большого ученого. Выглядит это примерно так: «Владислав Иноземцев — известный экономист, доктор экономических наук. Основатель и научный руководитель автономной некоммерческой организации «Центр исследований постиндустриального общества» (Москва). С 2003 года — главный редактор журнала «Свободная мысль», с 2002 года по начало 2006 года — председатель научно-консультационного совета журнала «Россия в глобальной политике». Автор более 300 печатных работ, опубликованных в России, Франции, Великобритании, США и Китае, в том числе — автор 13 монографий, четыре из которых переведены на английский, французский, японский и китайский языки». И вот этот большой ученый — под научным руководством М. Ходорковского — написал статью «On modern inequality. Cоциобиологическая природа противоречий XXI века», которая, по сути, может быть охарактеризована как манифест дельфинов нашего времени.

Не можем сказать, что «научная часть» статьи, ее аргументация производит хоть какое-то впечатление. Скорее, наоборот. Однако разбирать мы ее сейчас не будем: в данной статье для нас важны всего несколько моментов.

Во-первых, в статье провозглашается, что новым господствующим классом, о котором так долго

говорили большевики

грезили либералы, будет креативный класс, то есть они сами: «главным объектом собственности, дающим представителям этого нового класса основания занимать доминирующие позиции в обществе, являются… информация и знания, которыми обладают конкретные люди… Эта страта… не есть аристократия, хотя представители этого нового класса в большинстве случаев оказываются выходцами из состоятельных слоев общества и имеют целый ряд серьезно сближающих их черт».

Во-вторых, объясняется, что господствовать они будут совсем не потому, что креативные такие, а потому что они уже находятся вверху пирамиды: «влияние данной группы определяется прежде всего ее доминирующим положением в соответствующих социальных иерархиях — бизнесе, армии, политических институтах, научных учреждениях; при таком подходе правительственная бюрократия, профессиональные и академические эксперты и техноструктура, то есть лица, так или иначе причастные к управлению и стоящие у начала информационных потоков… В силу переплетенности различных социальных институтов попасть в класс… можно отнюдь не только на основе способности человека усваивать информацию и генерировать новое знание…»

В-третьих, констатируется, что с приходом этого креативного класса к господству над обществом о такой демократической ценности, как равенство, можно будет забыть: «новое общество может стать — и de facto становится — менее эгалитаристским… складывающееся… социальное устройство может быть только пародией на демократию…»

Наконец, главное — постулируется, что способности, определяющие попадание человека в ряды господствующего класса дельфинов, — генетически заданные: «принадлежность к новому высшему классу определяется способностями: человек относится к управленческой или научной элитам прежде всего из-за наличия у него таланта к усвоению информации и превращению ее в новое знание. Однако очевидно, что… эта способность не может быть приобретена ни мгновенно, ни в ограниченные сроки, а в определенной мере заложена на генетическом уровне… Таким образом, по мере того, как новый высший класс будет вбирать в себя особо достойных представителей иных слоев общества, потенциал оставшихся будет снижаться… Имеются веские основания предположить, что общество XXI века будет жестко поляризованной классовой структурой, которая вызовет к жизни противоречия более острые, нежели те, какими были отмечены предшествующие ступени общественной эволюции». Надо сказать, что по книжке порхает то тут, то там выражение «новая раса»… Новая раса!