Суть времени. Цикл передач. № 21-30
Шрифт:
Американцы страшно боятся этого и считают, что если «гладкий» процесс просто оборвать, привести в обвальное состояние, то, может быть, это всё даст им некоторые возможности что-то тут хапнуть раньше, чем это сделают китайцы. Мне кажется, что такая модель с практической точки зрения наиболее правдоподобна.
В любом случае, если наша элита огрызнётся, — как с геополитической точки зрения, так и с персональной (когда ей говорят: «А вот мы тебя к нам, за границу, не пустим…» — «Ах ты, козёл! Кого ты не пустишь? Ты с кем дело имеешь? С великой державой…»), — то это лучше, чем если она пригнётся. Поэтому как бы несовершенны ни были законы, касающиеся того, что если
Тут «либо — либо». Либо часть нашей элиты понимает, что американцы натурально хотят отправить их в кутузку и ограбить по списку, который сейчас заменит поправку Джексона — Веника, — списку «плохих мальчиков», в который будут вноситься все, кто не откупились или кто не работает на развал России. Что если это так (а это так), и если очень многие процессы, очень многие мелкие и, возможно, не заслуживающие здесь обсуждения симптомы… Вот если новым послом США в России станет Майкл Макфолл, то либеральная эскалация усилится — силы подсоберутся, обретут второе дыхание и начнут работать на развал ещё серьёзнее. Тем более, что тема Макфолла и есть организация подобного рода революций…
Если Макфолл будет сюда десантирован, да список «плохих мальчиков» заработает, да элита не огрызнётся, — тогда просто быстрее всё рухнет. Не успеют собраться никакие здоровые силы, не успеет, так сказать, больная мать родить здоровое дитя. А обрушение может похоронить под своими обломками всё. В том числе, и всё то, что мы делаем.
Но если американцы хотят сделать этот список, то вопрос не в том, какие ответные меры против них предпримет российская власть. Вопрос не в том, как именно эта власть кого-то вышлет из России или на чьи-нибудь состояния покусится. Если американцы это увидят — они ещё больше закусят губу, а потом ещё больше.
И поэтому выводы таковы.
Первый. Ребята, которые меня слышат и которые понимают, что американцы натурально посадят и ограбят… Ребята, деньги в страну — быстро, любыми способами! Сюда, в Россию. Не в том дело, как именно вы прижмёте американские деньги в России. А в том дело, чтобы вас не за что было прихватить там, а деньги или, как вы любите говорить, «бабки» пришли сюда в количестве не менее четверти триллиона долларов. И быстро.
Дальше надо разбираться, что с ними делать. Но сначала их — сюда, а американские, если надо, — отсюда. И это будет первая фаза.
Далее, поскольку это только разбудит агрессию (а под деньгами я, разумеется, имею в виду и стабфонд, и частные капиталы), надо быть готовым к тому, чтобы спокойно и не доводя дело до крайностей произвести ряд других шагов. Не в Сбербанке арестовывать чьи-то там вложения, которых почти нет, а выходить из ПРО, перегруппировывать войска, прекращать дурить с армией, восстанавливать то, что можно ещё восстановить, и строить заново то, что было разрушено. Менять военную доктрину, менять политическую систему, прекращать воровство.
Государство, ребята, это штука довольно простая. Это как суп из топора. Знаете? Солдат обещал бабке сварить суп из топора, положил туда топор и сказал: «Теперь добавь немножко перловки, немножко мясца». И был хороший суп.
Государство — это то же самое. Сначала возвращаются «бабки» и их нужно спрятать здесь. Потом оказывается, что тогда здесь надо построить государство. А государству, как минимум, нужна сильная армия. А сильная армия — здоровый
И вдруг получается, что так понемножечку… Как говорила одна великая русская поэтесса: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда»… Так вот из этого сора привезённых сюда «бабок» может сварганиться какая-то очень несовершенная, и, с моей точки зрения, ничего по-крупному не решающая, но всё же реальность. Потому что то, что сейчас есть, — это антиреальность, это маразм. А так понемножку какая-то реальность образуется.
Как только выяснится, что платить-то людям надо по-другому и надо менять уровни зарплат и социальных иерархий и приоритетов, окажется, что опыт-то у нас один — советский. И что его надо суметь правильным образом использовать. Для этого не надо восстанавливать все константы СССР эпохи 1933-го, 1935-го или 1948 года. Не в этом дело. Всегда есть специальности, по отношению к которым действует коммунистическая модель: врачи, учителя и кое-кто ещё всегда живут при коммунизме. Вопрос в том, кому ещё мы можем разрешить в нынешних условиях жить при коммунизме.
А кто-то обязательно должен… Если учитель или врач работает на рынок, то это уже не учитель и не врач, а что-то совсем другое. Да и с учёным, как вы понимаете, тоже… Значит, должно сложиться национализированное ядро суперкрупной промышленности с достаточно жёсткими методами управления и полным вытряхиванием коррупции (как именно, я здесь подробно описывать не буду, все примерно понимают, как это делается) и периферия. Рыночная периферия, которую надо освободить от налогов. В противном случае огромное количество обиженных и вкусивших нынешней сладкой жизни людей просто раздавят систему раньше, чем она сумеет мобилизоваться. Значит, их надо освободить от большей части налогов, переложив всё налоговое бремя на ядро.
А если нужны какие-то крупные концессии, в том числе и ввезённым в страну деньгам, то милости просим — есть новое и неосвоенное, есть Восточная Сибирь, мало ли ещё что. Вперёд, с песней! Нужно дать гарантии, что всё это будет защищено. Родится такая «китайская модель», а куда она разовьётся — это вопрос другой. Я не могу сказать, что я об этой модели мечтаю. Я знаю, что это лучше, чем то, что есть сейчас. Что то, что есть сейчас, несовместимо с жизнью, а это как-то совместимо. Хотя это не ахти, не высший класс. Мечтать-то можно только о чём-то другом. А это — приемлемая реальность. Мать продлит своё существование, и её болезни удастся стабилизировать, а то отчасти и излечить.
Возникнет вопрос — какая нужна идеология, но это всё возникнет потом, когда у части правящего класса, который забугорные друзья натурально хотят посадить за решётку и ограбить, а то и убить, родится здоровый инстинкт самосохранения. Это очень важно.
В этом смысле могу сказать словами Пушкина: «Пора, мой друг, пора». Надо понять, что происходит, а не думать, что можно отделаться паллиативами.
Паллиативы — лучше, чем ничего. Если не хватает духу на то, чтобы огрызнуться как-нибудь иначе, чем сказать: «В ответ на „чёрные списки“, которые будут делать американцы, мы свой список составим», — то это, конечно, уже что-то… Но если при этом деньги-то свои не вывезти назад, на родину, то что кулаком-то стучать?